Шаролта Дюрк - «Шкода» ZM 00-28

— Ну что ты мелешь, Берта! — закричала Лилла.

— Я знаю, что говорю! Ты его все еще любишь!

— Люблю — не люблю! Я с ним развелась, и точка!

— Неужели мне действительно нельзя заглянуть в портфель? — спросил Кепеш.

— Нет, — твердо сказала Лилла. — Может, все-таки скажете, зачем вы пришли? Если вас интересует Геза Халас, при чем тут портфель моего бывшего мужа? Думаете, он прячет там своего дружка? К сожалению, мне некогда. Пора будить детей.

— Еще одну минуту, — Кепеш достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и положил на стол так, чтобы ее видели обе женщины. — Вы знаете ее? — Это была цветная фотография Жофии Бакони.

— А кто это? — спросила Микич.

— Она была невестой Гезы Халаса.

Лилла не отрываясь смотрела на фотографию.

— Очень красивая женщина, — с завистью произнесла она. — Рыжая? На цветных фотографиях обманчивые цвета. А глаза у нее… зеленые? Мне всегда хотелось, чтобы у меня были зеленые глаза… Нет, я ее никогда не видела. А почему вы сказали, что она была его невестой? Они расстались?

— Нет. Я сказал так потому, что вчера утром эту женщину нашли мертвой у нее дома. Она повесилась, покончила жизнь самоубийством.

Лилла взяла фотографию в руки.

— Почему она покончила с собой? Такая красавица!

— Мы разыскиваем ее жениха, чтобы ему сообщить.

— Бедняжка. — Положив фотографию, Лилла взглянула на Берту. — Как ты думаешь, где может быть этот Халас?

— Откуда мне знать?

Лилла повернулась к Кепешу.

— Я тоже не знаю.

Кепеш убрал фотографию.

— Значит, вы не знали эту женщину?

— Нет.

— Жаль, — сказал Кепеш и, попрощавшись, ушел.

Когда они остались одни, Берта спросила:

— Скажи, Лилла, а это не та женщина, с которой мы как-то видели Берци? Помнишь, тогда на улице?

— Да что ты! — отмахнулась Лилла. — Та красотка была блондинкой. А эта рыжая.

— Ты уверена, что она была блондинка? А мне она показалась знакомой…

— Конечно, уверена. Берци нравятся только блондинки. Он терпеть не может рыжих. Разве он тебе этого не говорил?

— Да-да, что-то помню. — Берта наморщила лоб. — И все же эта женщина кажется мне знакомой…

— Тебе, может, и знакома, а мне нет. Давай разбудим детей. Сходи покатайся с ними на канатной железной дороге.

Когда капитан Пооч получил адрес Берталана Керекеша, то имя хозяина квартиры — Алайош Штефлер — сразу показалось ему знакомым. Проверив по картотеке, он убедился, что не ошибся: у Штефлера в прошлом была судимость.

— Так-так! Два сапога — пара.

Прежде чем позвонить, капитан Пооч внимательно оглядел дом. Одноэтажный неказистый домишко с запущенным садом и густыми кустами сирени возле забора. Растрепанная, неряшливо одетая толстуха, которая вышла из дома, своим видом тоже не внушала большого доверия.

— Милиция.

Женщина остановилась и неприязненно посмотрела на капитана, стоявшего возле калитки.

— Опять милиция! Что вам надо? — резко спросила она. — Мой муж уже второй месяц в больнице. Когда его оставят в покое? Мой бедный Лойзика давно уже не интересуется женщинами. Счастлив, что вообще жив…

— Мне нужен Берталан Керекеш.

— Мой жилец? Что вам от него нужно?

— Вы меня впустите?

Женщина прикидывала, что ей делать. С милицией лучше не спорить, но и облегчать им работу тоже необязательно, решила она и, подойдя к калитке, протянула руку.

— Покажите ваше удостоверение.

Пооч показал удостоверение, но в руки ей не дал. Штефлер открыла калитку и пошла вперед.

— Сюда пожалуйте.

Они вошли в кухню. Пооч достал фоторобот.

— Вы знаете этого человека? — спросил он.

— Нет. А кто это?

— Геза Халас. Вам знакомо это имя?

Штефлер не торопилась с ответом.

— Распространенное имя, — сказала она. — Я его уже где-то слышала. Дайте-ка фотографию. Вроде бы лицо знакомое. И имя тоже. Вон обойщик на углу — тоже Геза Халас. А этот на фотографии… очень на кого-то похож. Только как будто что-то не так… Толстые губы, здоровенный рот, как-то не подходит к этой физиономии. А если прикрыть… Ой, да ведь это же мой жилец, господин Керекеш! Берци! Да нет… убираю руку — не он. Только напоминает его. — Она посмотрела на капитана. — Нет, этого человека я не знаю.

— Как вы познакомились с Берталаном Керекешем?

— Пришел по объявлению. Вот его комната. Отдельная, можно пользоваться ванной. Тысяча двести форинтов. Это не много, я не собираюсь наживаться. Если бы мой муж не был так болен…

— А что с господином Штефлером?

— Диабет у него. В молодости все ему было нипочем! А теперь вот, на старости лет, уже второй год…

— На нервной почве небось?

— Какое там. — Женщина махнула рукой. — В больнице сказали, от слишком жирной пищи. Мой бедный Лойзика, после того как порвал с женщинами, стал настоящим обжорой. Накинулся на сладкое да на жирное. Растолстел как свинья, и в результате — сахарный диабет. А теперь худой, как спичка. Смотреть страшно!

Пооч терпеливо слушал, но, как только женщина замолчала, чтобы набрать воздуху, он тут же спросил:

— Значит, Керекеш явился к вам по объявлению? А раньше вы не были с ним знакомы?

— Нет, что вы! Тогда мы и познакомились. Хорошо, что судьба послала нам такого порядочного человека, тихого, скромного, за квартиру всегда вовремя платит.

— Как давно он у вас живет?

— Пятый месяц.

— А до этого?..

— До этого… — Штефлер потупилась. — До этого он жил в тюрьме. А еще раньше у своей жены. Но пока он отбывал срок, жена с ним развелась. Ох, ну и особа! Вы бы ее видели! Страшна как смертный грех! А уж орет как базарная баба! Совершенно невоспитанная!

— Так вы ее знаете?

— Она здесь была два раза. Сейчас я сварю кофе. Уж я-то знаю, как обращаться с милицией. Ни капли спиртного! Но чашечку кофе, надеюсь, можно… Свежемолотый. — Она зажгла газ.

— Мы говорили о жене Керекеша, — напомнил ей Пооч.

Штефлер принялась суетиться, протерла чашку и блюдце и поставила перед следователем.

— Ужасная женщина! Во что бы то ни стало хотела войти в комнату господина Керекеша. Я, разумеется, не пустила. Так она подняла такой шум, что все соседи сбежались. Пришлось пригрозить ей скалкой. В другой раз была уже потише. Поняла, что со мной шутки плохи.

— Когда она была здесь в последний раз?

— Когда же это было? — Штефлер отложила полотенце. — Представьте, как раз вчера! Вчера утром.

— В котором часу?

— Да так в половине десятого.

— А зачем она приходила?

— Ей нужен был Берци, но его не было дома.

— Где ж он был?

— Как где? В семь утра ушел на работу.

— Значит, он ушел в семь?

— Как всегда, ровно в семь. Я обычно сплю, но вчера проснулась, потому что он случайно хлопнул дверью. Как сейчас помню — так грохнул!.. Сегодня я тоже рано проснулась, хотя и воскресенье. Зазвонил будильник. Я дала Берци свой будильник, он в шесть утра встал… Пожалуйста, вот ваш кофе. С молоком? С сахаром? Извините, я тоже выпью немножко, я еще не пила. Вчера под утро сон видела, что я на стрельбище… И тут как раз эта особа… с чего она взяла, что он будет дома в половине десятого?