Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря. Книга 3: Каменный Трон

Эалайд улыбнулась и мягко отняла руку.

– Я рада, что твоя верность слову не уступает твоей смелости, – сказала она, и Бьярни услышал в ее голосе легкую, теплую усмешку: она знала, что этот порыв потребовал от него немалой решимости. – Но я не хочу принять твою любовь, пока сама я остаюсь в чужом облике. Мне будет казаться, что вовсе не меня ты хочешь обнимать.

– Это не так. Я уже почти не замечаю, что у тебя лицо моей сестры.

– И все же я предпочту дождаться дня, когда смогу прийти к тебе в моем настоящем облике.

Эалайд встала и шагнула прочь. Бьярни смотрел ей вслед и думал: правду говорят, что девы Иного мира переменчивы и неуловимы. Она прямо-таки преследовала его своей любовью, пока он уклонялся, а теперь, когда он сам делает шаг навстречу, она передумала и отвергает то, чего сама же недавно добивалась.

Должно быть, Эалайд угадала эти его мысли. Улыбнувшись, она вернулась, положила руки ему на грудь… Бьярни закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, и когда она поцеловала его, он вовсе не думал о том, как она выглядит. Нежные горячие губы страстно прильнули к его губам, Бьярни порывисто обнял девушку, словно бросаясь в пропасть… и обнаружил, что в руках его никого нет.

Он резко открыл глаза и огляделся. Его товарищи укладывались спать, и никакой Эалайд в бруидене не было. Так, может, и этот поцелуй ему померещился? И есть ли она вообще на свете – эта удивительная женщина, не имеющая постоянного облика?

Наутро, выйдя из бруидена, кварги обнаружили себя опять на новом, незнакомом месте. Перед ними раскинулось поле, за ним местность заметно понижалась, образуя долину, в которой протекала река – видимо, Ивил. А в долине высилась уже другая башня, ничуть не похожая на обгорелое обиталище Кадарна – обычный брох из бело-серых известняковых валунов, с несколькими окнами в верхней части, под крышей из зеленого дерна. И вход имелся – обычная дверь с полукруглым верхним сводом.

– Ну, кого будем отсюда выкуривать на сей раз? – бодро осведомился Свейн Лосось. – Нам уже не привыкать к разным чудесам, я готов еще пару-тройку колдунов одолеть, пока завтрак не готов! – И он молодецки взвесил на руке секиру. – А, Ульв? Чего такой хмурый? В этой чудной стране подвигов хватит на всех!

– Да уж наверняка и здесь притаилось какое-нибудь летучее дерьмо! – пробурчал Ульв, все еще злой и недовольный. – Но только я больше туда не полезу, посулите мне хоть все сокровища Фафнира.

– Тебя никто и не заставляет, – утешил его Бьярни. – Туда я пойду один.

Выбрав удобную поляну в лесу, кварги разбили стан – Бьярни предполагал, что здесь им придется провести какое-то время. Против этой задержки никто особенно не возражал: благодаря подаркам дев из бруидена кварги и под открытым небом могли устроиться немногим хуже, чем в доме. К тому же открылось то приятное обстоятельство, что хлеб и мясо, ими подаренные, не кончаются и не портятся, а бочонок с пивом не пустеет, так что блуждать по лесам кварги теперь могли сколько угодно и вовсе не зависеть от добычи.

Оставив дружину варить мясо, Бьярни в одиночку вернулся к броху и подобрался поближе, стараясь не показываться из-за кустов на склоне. Ему с трудом верилось, что в этой башне заключена красавица, королевская дочь, – уж очень это все напоминало сказание!

Однако хотя бы часть вчерашнего рассказа Эалайд незамедлительно получила подтверждение. Несколько человек, появившихся возле входа, садились на коней, и в одном из всадников Бьярни узнал рига Фиахну. На белой лошади сидела молодая женщина – должно быть, его жена. Они уезжали – видимо, провели тут ночь. Эалайд говорила, что братья-риги иногда навещают свою сестру. Среди провожающих имелись три женщины, но две из них явно были служанками. А третья, пожилая, ригу Фиахне годилась скорее в матери, чем в сестры. Может быть, это воспитательница королевской дочери?

Помня наставления Эалайд, Бьярни двинулся вокруг долины и вскоре увидел то, что искал, – небольшой домик, круглый, как почти все местные строения, со стенами из вкопанных стоймя толстых досок, окруженный плетнем. Внутри плетня гуляли пестрые куры, снаружи паслось несколько коз, привязанных к колышкам.

Сидя на опушке, Бьярни немного понаблюдал за домиком. Два раза из двери показалась женщина – выплеснула что-то из ведра, в другой раз подошла к одной из коз, выдернула из земли колышек и переместила скотину на новое место для пастьбы. Кажется, кроме хозяйки, в доме никого не было.

И Бьярни постучал в дверь. Открыла та самая женщина – лет сорока, еще моложавая и почти красивая, вот только портило ее отсутствие двух передних зубов, одного сверху, другого снизу. Увидев незнакомого человека, она подняла брови, но Бьярни учтиво поклонился и вежливо объяснил, что охотился в лесу, заблудился в незнакомом месте и просит пустить его ненадолго передохнуть. И похоже, что его учтивая речь, хорошая одежда и общий положительный вид внушили хозяйке мысль, что опасаться нечего.

– Заходи, отчего же, – сказала она. – Муж мой тоже на охоту пошел, скоро уже вернется.

Для мужа, видимо, она варила похлебку из капусты и моркови, но и Бьярни выделила хлеб, сыр и козье молоко. За едой он стал расспрашивать ее понемногу о разном, в том числе и о каменной башне.

– Наверное, там живет король? – сказал он.

– Да нет, не король. – Женщина улыбнулась. – Там живет госпожа Фиал, сестра наших королей.

– Вот как? – Бьярни сделал вид, будто удивлен. – У них есть сестра?

– Есть. Уже тринадцать лет она, бедняжка, живет в брохе, не видя дневного света. Я – ее бывшая кормилица, вот мне и позволили жить поблизости и носить ей молоко и сыр.

– За что же ее заточили в башню?

– Да говорят, есть предсказание, что она принесет Ивленну большое несчастье, вот ее и поселили туда. Но я так думаю, – женщина склонилась к нему ближе и зашептала, – что короли наши просто не хотят, чтобы бедняжка нашла себе мужа, – ведь тогда им придется слезть со своего трона и уступить ему место! Уж они и ее спрятали от света, и еще слухи по всем островам распустили, будто она страшна, как проклятие Морриган: и лицо-де у нее черное, как уголь, и волосы жесткие, как прутья, и чуть ли не ноги наизнанку вывернуты, коленями назад. А она такая хорошенькая, моя милочка, и так ей там скучно живется! Никого не видит, целыми днями сидит вышивает, но разве это жизнь для молодой девушки? Хоть бы на Праздник Костров ее выпускали, а то ведь и того не позволяют!

– А с ней в брохе много народу живет?

– Человек десять – две служанки, Голлин и Гвеми, ее воспитательница, Каэр, да воинов семь человек. Конечно, ее охраняют. Ведь немало найдется желающих стать с ее помощью ригом Ивленна!

«Один уже точно нашелся!» – подумал Бьярни.