Елизавета Дворецкая - Аскольдова невеста

По избе тянуло холодом. Но это была не просто прохлада ночи, не сквозняк от раскрытой двери. Дивляна ощущала вокруг себя движение тонких, словно живых струек холодного воздуха – они скользили, будто невидимые летучие змейки, обвивали людей, тыкались в нее саму холодными жадными носами и отскакивали.

Осознав, кто именно снует вокруг нее, Дивляна быстро сжала в ладони мешочек на поясе. Там лежал один из главных ее оберегов, которым снабдила ее мать и велела никогда не снимать, пришить к исподнему поясу, а тот не развязывать никогда до самой ночи после свадьбы. В мешочке лежал корень травы, называемой солонокрес – одной из самых могучих волшебных трав, одной из тех, кого называют княж-травой. Не перечислить ее полезных свойств: солонокрес приносит счастье, отпугивает нечисть и всякое зло, оберегает женское здоровье и дает плодовитость, снимает порчу, охраняет силу своего владельца, в том числе и чародейную силу. Нет оберега более полезного для невесты, будущей жены, будущей княгини. Но не каждому княж-трава солонокрес дается в руки: одному покажется, а другому нет. Только одну неделю в году, от Купалы и еще шесть дней после, появляется над землей стебель солонокреса – не зеленый, а белый, увенчанный багряно-алым цветком. Если брать его неумеючи, не ведаючи и не знаючи, уйдет корень в землю – хоть десять локтей рой, не дороешься до него.

Милорада нашла солонокрес прошедшим летом, в последний из указанных дней, и, строго соблюдая обряд, вырыла крестообразный корень. Потом, когда Дивляну сговорили и собирали в дальний путь к жениху, мать ее поняла, что боги, все знающие наперед, послали ей солонокрес, чтобы она передала его своей дочери-Огнедеве. Дивляна выполняла наказ матери никогда не расставаться с оберегом и теперь снова с благодарностью вспомнила о нем. Благодаря солонокресу она была недоступна для снующих вокруг духов и всех наведенных ими чар. Но что она сделает одна?

Трое детей Милоума уже скрылись за дверью, только Гражуля все лезла с полатей. Дивляна огляделась – лучина прощально замигала, сейчас она погаснет, и…

Схватив ковш, Дивляна торопливо зачерпнула из той же лохани и вылила на голову Велема, который спал на полу ближе всех. Велем вскрикнул во сне от неожиданности и проснулся, резко сел, одной рукой стирая воду с глаз, второй хватаясь за топор – в чужом месте каждый оружие держал возле себя.

А Дивляна еще два раза зачерпнула из лохани, вылила воду на Селяню и на Радобожа и теперь с третьим ковшом торопилась к занавеске, за которой спали сами хозяева.

– Они уходят! Дети уходят! Ловите их, ловите! – кричала она во весь голос. – Велько! Селяня! Вставайте живо, ловите их, они ушли!

Хозяйка проснулась почти сразу – охнула, села и совершенно осмысленно заторопилась – будто утреннюю дойку проспала. Она мгновенно поняла, что происходит, и как была – босая и простоволосая, в одной сорочке ─ кинулась наружу. Было не до приборов – ее дети уходили на жальник, куда звали их голодные и жаждущие крови духи!

Дивляна вылила еще ковш на хозяина, несколько раз встряхнула его, а когда он сел, протирая глаза, кинулась вслед за хозяйкой. Селяня уже убежал, а Велем перехватил Дивляну на полпути к двери и сжал ее плечи:

– Ты куда?

– Детей ловить! Бежим, Велько, их же всех манят! А взрослые спят!

Может, Велем сомневался в том, что именно его сестра должна ловить чужих детей, но поддался ее порыву ─ храбрый и решительный, быстро соображающий, он видел, что ее не удержать, а значит, надо ей помочь.

Дивляна оказалась права – выбравшись наружу, они в этом убедились. С чистого неба светила полная луна и бесчисленные звезды, и при их свете легко было заметить множество фигурок в белых рубашках, поменьше и побольше. Мальчики и девочки, от трехлетних до почти уже взрослых, с закрытыми глазами, босые, с падающими на лица растрепанными волосами, шли небыстро, но уверенно, все в одну сторону. Старшие вели за руку ковыляющих младших – те спотыкались, падали, но старшие ничего не замечали и продолжали их тянуть за собой, а те, не плача, поднимались и снова шли.

Растопырив руки, будто собиралась пугать кур, Дивляна кинулась наперерез ближайшим. Она хватала детей за плечи, тормошила, звала. И те просыпались – открывали глаза, смотрели на нее сперва в бессмысленном испуге, а потом уже разумно; оглядывались, обнимали себя за плечи, ежились, не понимая, как сюда попали.

Но будить детей получалось только у Дивляны. Милоумиха, поймав в объятия Гражулю, трясла ее и звала, но девочка не просыпалась и даже продолжала шевелить ногами в воздухе, будто шла, не замечая, что ноги ее не касаются земли. Только когда Дивляна тронула ее за лоб и назвала по имени, девочка очнулась, взглянула на мать и, обхватив ее за шею в поисках защиты, зарыдала навзрыд.

Велем и Селяня успели как-то разбудить еще нескольких человек, те будили товарищей и хозяев, и взрослых перед избами становилось все больше. Колога держал двух девочек за руки и тряс их, но не мог заставить очнуться; мимо него прошел спящий мальчик, и Колога выругался, не зная, как быть – этих отпустить, уйдут, хоть зубами хватай! Кто-то уже скрылся в ночи, и взрослые, недосчитавшись своих отпрысков, запасались факелами и бежали в сторону жальника – теперь не сомневаясь, куда уходят их зачарованные дети.

Но не только с детьми было неладно. Из выморочной избы, где лежал Ольгимонт, доносились крики. Двоих смолян, сидевших с ним ночью, тоже одолел сон. Зато сам молодой князь ужом вывернулся из веревок, которыми его прикрутили к лежанке, и пытался уйти. Проснувшийся Сушина хотел его остановить, но Ольгимонт, подхватив неотвязную бабкину клюку, тяжелым навершием разбил головы Сушине и Званцу и вырвался из избы наружу.

Там на него и наскочила Дивляна. Ольгимонт был страшен – растрепанный, с закрытыми глазами и клюкой в руках, которую он держал за тонкий нижний конец, размахивая навершием, будто дубиной, он прорывался туда же – к жальнику. Даже те из обитателей Межи, кто не ловил своих детей, не решались к нему подступиться – напротив, увидев порченного, вновь впавшего в буйство, люди разбегались.

К счастью, обе дружины ночевали не в самом селе, а поодаль и не попали под действие сонных чар. Обе также выставляли дозорных на ночь, и те сразу заметили, когда перед избами поднялся переполох – замелькали огни и зазвучали крики. Поднявшись и расхватав оружие, ладожане, поляне и смоляне с разных сторон кинулись к селу.

Увидев совсем близко от себя Ольгимонта, Дивляна растерялась и на миг застыла. По его закрытым глазам и размашистым, неверным, но мощным движениям она понимала, что им вновь владеют духи. Но что она могла сделать прямо сейчас? Она еще не подготовилась к этой борьбе и даже не успела осмыслить те советы, которые получила от приснившейся бабки Радогневы. А что-то делать надо, не откладывая!