Андрей Гирько - Путешествие пешки, или история одной шахматной партии

Старик стряхнул его руку со своего плеча и пошел дальше. Антонио попытался уловить хоть какой-то смысл в словах старика. Почему-то в мозгу засело лишь произнесенное тем имя – Мелхиседек. Где он мог уже слышать его? Неожиданно Антонио вспомнил – ну конечно, Мелхиседек – царь из книги Коэльо, помогавший ищущим не потерять веру в себя!

– Мелхиседек – это древний царь?! – громко произнес Антонио. Старик остановился, повернулся к нему, и тут только Антонио рассмотрел его как следует. Старик был невысок, необычайно худ, но жилист, волосы на голове коротко подстриженные и с залысинами, лицо украшала ухоженная ближневосточного типа бородка с проседью. Одет он был в не свежий костюм-тройку темно-коричневого цвета и такого же цвета плащ. В это время лучи заходящего солнца проникли в полутемный переулок и осветили смуглое лицо старика. Увидев его, Антонио поразился – глаза у старика были разного цвета – один темно-карий, а другой зеленый.

Неожиданно старик разразился целой тирадой, при этом очень живо стал жестикулировать руками:

– Мелхиседек – царь?! Это кто же его возвел в цари? Кто его считает царем? Людишки, для которых человек, имеющий за душой пару золотых монет, уже царь?! Царь во всем Свете, как это ни жаль, всего один! Был один, достойный стать царем, но не захотел! Я, говорит, тебе служить не буду! Больно то хотелось! И что? Где он сейчас? Одна печать только и осталась, да и ту я сегодня чуть не потерял! А Мелхиседек – он даже не князь, как я! Царек, вот он кто! – выпалив все это на одном дыхании, старик умолк, а потом неожиданно произнес совершенно спокойно – Пойдем, Антонио, мне нужно чего-нибудь выпить, да и тебе капля коньяка не помешает.

– Я не пью, – машинально ответил Антонио.

– А-а-а, понимаю, Клео не одобряет. Ну-ну… – в словах старика проскользнули какие-то обидные, издевательские нотки.

– Кто Вы, откуда знаете меня, что Вам известно о Клео?

– Хе-хе-хе, – старик неприятно засмеялся, – Ты же сам сказал – черт знает… Так ты идешь?

– Да, – не раздумывая, ответил Антонио.

– Ну, вот и славно, тут неподалеку есть неплохое местечко, пойдем.

Они долго молча петляли по темным закоулкам и проходным дворам в старой части города. Старик его не тревожил, как будто вообще забыл о спутнике. Антонио уже давно потерял хоть какое-то малейшее понятие, где находится. Он, как всегда думал о Клео…

… Клео была сногсшибательно хороша. Черты ее лица нельзя было назвать безукоризненно правильными, но от нее исходил такой магнетизм, такая внутренняя энергия, что мужчины буквально теряли голову при встрече с ней. Ее глаза, стоило лишь встретиться с ними взглядом, мгновенно завораживали, затягивали, и уже не отпускали. Особенно волновало его, как она смотрела из-под слегка опущенных ресниц, таких длинных и густых, что завистницы часто спрашивали, не накладные ли они. Ресницы были самыми, что ни на есть настоящими, как и все в Клео. Ведь Клео была необычной, но самой Настоящей Женщиной.

Впервые он увидел ее в приемной синьора Чезаре – владельца галереи искусств, которая пользовалась услугами адвокатского бюро, где работал Антонио. Чезаре был некудышний искусствовед, но очень хваткий делец. Его деловая жилка вкупе с талантом работавших на него истинных знатоков искусства, а также советами, получаемыми от адвокатского бюро, приносили ему очень солидные гонорары и помогали избежать неприятностей с законом, хотя многие и поговаривали, что Чезаре не чист на руку.

Войдя в приемную, Антонио как всегда кивнул секретарше, та в ответ приветливо улыбнулась и сказала, что босс занят и придется подождать. Антонио недовольно повел плечами – он спешил на важный процесс, и эта вынужденная заминка рушила его планы. В это время дверь в кабинет отворилась, и оттуда выпорхнула молодая женщина в светлом деловом костюме, она что-то весело говорила, двигалась вполоборота, завершая разговор с синьором Чезаре, который провожал ее до двери. Антонио отметил про себя, что это очень странно – провожать посетителей было совсем не в привычках знавшего себе цену шефа преуспевающей фирмы. Незнакомка повернулась к Антонио, и он мгновенно понял, что заставило Чезаре покинуть свое удобное кресло. Эта женщина. Она была очаровательна. Высокая стройная брюнетка с длинными тонкими ногами и необычайно белой для людей с темными волосами, да что там, вообще для людей, прямо таки мраморной кожей. Она улыбалась, разговаривая с Чезаре, а Антонио казалось, что она улыбается ему, только ему одному.

– Антонио! Я рад тебя приветствовать, – сказал Чезаре, наконец-то увидев его, стоявшего как столб посреди приемной, – Ты по делу? Ну, заходи, а то у меня совсем мало времени. Ах да, познакомься – это наш новый сотрудник.

– Клео, – сказала женщина и еще раз, теперь уже Антонио, мило улыбнулась …

… – Кажется здесь, – скрипучий голос старика вернул Антонио в реальность. Они стояли перед обшарпанной дверью, на которой, вместо кнопки звонка красовался допотопный бронзовый молоток в виде сплющенной морды какой-то химеры. Старик постучал, дверь распахнулась, и перед ними открылась узкая мрачная лестница, чьи стертые каменные ступени вели вниз. Перед тем, как спуститься вслед за стариком по лестнице, Антонио отступил на шаг назад, запрокинул голову назад и осмотрел здание, возле которого стоял. Это был старинный трехэтажный особняк, с когда–то респектабельным, даже помпезным, а ныне крайне обветшавшим фасадом. Стекла в окнах были целы, но ни в одном из них не было видно никаких признаков жизни. Антонио поежился, его совсем не согревала перспектива получить на темной лестнице удар чем-нибудь тяжелым по голове, а утром очнуться в какой-нибудь канаве на окраине города без денег и документов в карманах, а то и не очнуться вовсе. Странно, еще пару часов назад он относился абсолютно безразлично ко всему на свете, в том числе и к своей жизни. Последнее время он часто бесцельно бродил ночью по пустынным темным улицам города, не боясь стать жертвой грабителей или просто каких-нибудь пьяных подонков. Ему было все равно. Теперь же в нем проснулось любопытство, желание узнать от старика хоть что-нибудь о Клео, а вместе с этим вернулся и инстинкт самосохранения.

– Спускайся, тебе нечего здесь бояться, Антонио, – послышался снизу, из темноты скрипучий голос старика, – Или ты боишься? Тогда ты не узнаешь ответы на вопросы, которые задал. И которые еще задашь.

Выдохнув, Антонио взялся рукой за перила и стал решительно спускаться вниз по лестнице. Глаза привыкли к темноте, и стало не так страшно. Страх постепенно уступал место любопытству.

– Любопытство движет людьми не меньше, чем страсть к наживе, – старик как будто подслушал мысли Антонио,– А ведь именно любопытство сгубило кошку.