А.А. Дельнов - БОЛЬШОЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ

Но - от мужского нерадения земля обрабатывается небрежно, агрокультура примитивна и нет никакого стремления к ее усовершенствованию.

Зато германец с малолетства приучается к суровой жизни. «Чем дольше молодые люди соблюдают целомудрие, тем больше им славы у своих: по их мнению, это увеличивает рост и укрепляет силу; познать до двадцатилетнего возраста женщину считается величайшим позором. Однако оба пола вместе купаются в реках и одеваются в шкуры или небольшие меха, которые оставляют значительную часть тела голой» (Цезарь).

Статус женщины довольно высок. Германцы полагали, что женщины наделены даром пророчества и не пренебрегали их советами. История донесла до нас имена прорицательниц Веледы и Альбруны, которых почитали как божеств, но и многие другие удостаивались подобных почестей.

Во время больших завоевательных походов, в которые отправлялось все племя целиком, мужчины больше всего опасались пленения своих жен и сестер. Во время битв бывали случаи: когда строй начинал колебаться, женщины принимались громко молить воинов, выставляя обнаженную грудь, - мол, не допусти, чтобы это досталось врагу, - и ход сражения круто менялся.

У Плутарха имеется описание первого крупного столкновения римлян с германцами, когда в конце II века до нашей эры племена тевтонов и кимвров, огнем и мечом пройдя сквозь Галлию, нагрянули на италийские земли. Им преградил дорогу полководец Марий, и вот что увидело римское войско: «Конница, числом до пятнадцати тысяч, выехала во всем своем блеске, в шлемах в виде страшных, чудовищных звериных морд с разинутыми пастями, над которыми поднимались султаны из перьев. Отчего еще выше казались всадники, одетые в железные панцири и державшие сверкающие белые щиты».

Однако в решающей битве римляне переломили эту страшную силу. «Самая воинственная часть врагов погибла на месте, ибо сражавшиеся в первых рядах, чтобы не разрывать строя, были связаны друг с другом длинными цепями, прикрепленным и к нижней части панциря.

Римляне, которые, преследуя варваров, достигли вражеского лагеря, увидели там страшное зрелище: женщины в черных одеждах стояли на повозках и убивали беглецов - кто мужа, кто брата, кто отца, потом собственными руками душили маленьких детей, бросали их под колеса или под копыта лошадей и закалывались сами. Рассказывают, что одна из них повесилась на дышле, привязав к щиколоткам петли и повесив на них своих детей».

Примем в соображение: в том мире обращение человека в рабство было для него несчастьем силы просто мистической. Он переходил в новое, презренное качество - даже в глазах соплеменников и родных. А вся процедура-то: дернуть пленника за руку, будто уводя его за собой. Но это было «ударом божественной судьбы» - прежним человек не мог стать, даже в случае избавления.

После этих ужасов давайте лучше обратим внимание на динамику германского общества, которую можно проследить благодаря тому, что труд Тацита «Германия» был написан полтора столетия спустя после «Записок» Цезаря.

Выраженной государственной власти как не было, так нет. По-прежнему считающаяся высшим органом власти общая сходка воинов проходит под председательством верховного жреца. Право высказаться имеют все - у вождей нет преимущества. Но, и очень большое «но»: накануне этой общей сходки собирается совет вождей и знатных людей и в конфиденциальной обстановке обсуждает все дела (как мы это уже видели у галлов). На общий суд выносятся проекты уже готовых решений, и простонародью остается только вынести свой вердикт - «за» или «против» - нечленораздельными криками и стуком копий о щиты.

На политическую арену выдвинулись люди богатые и знатные, владельцы большого числа рабов. О наличии знати говорил еще Цезарь, но как-то неопределенно. Образовалась совокупность знатных родов, из их среды и выходят старейшины и военные вожди. Вождем мог стать даже знатный юноша - благодаря заслугам своих предков. Вождей еще избирали на народном собрании всего племени, но круг выбора был очень ограничен.

Появились племена с фактически монархической формой управления, где вожди превращались в ранних королей: они избирались из одной знатной семьи. Так, у маркоманнов такие вожди обязательно были из рода Маробода, у херусков - из того рода, к которому принадлежал знаменитый Арминий, истребивший в 9 году нашей эры три римских легиона в битве в Тевтобургском лесу. Тацит рассказывает, что однажды херуски оказались в большом затруднении: остался лишь один представитель начальственного рода, да и тот давно уже проживал в Риме и вполне там освоился. Делать нечего - избрали его.

Вокруг вождей складывается знать качественно нового типа. Те, кто стал дружинником вождя, заслужив полное его доверие. Они могли быть выходцами из любого племени - главное, что они смогли отличиться и дали своему предводителю клятву на верность. Они окружали его в бою: гибель вождя - позор для всей дружины. В мирное время это была его почетная свита.

Так появляются харизматические лидеры, так получает дальнейшее развитие индивидуальное начало в человеке: дружинник служит не роду-племени, а яркой личности. Здесь истоки западноевропейского рыцарства и богатырей Владимира Красного Солнышка, истоки богатейшей дружинной культуры, истоки понятия аристократической чести.

А пока эти гвардейцы, как и другие знатные германцы, свободные от войны дни и ночи проводят в попойках. «Обычные, как всегда среди пьяных, ссоры редко кончаются перебранкой, чаще ранами и убийством. Но зато и о примирении врагов, и о заключении родственных связей, и об избрании вождей, наконец, о войне и мире в большинстве случаев совещаются на пирах».

Главный герой следующих двух глав - все тот же Юлий Цезарь. Человек, на полтысячелетия накрепко пристегнувший судьбу Галлии к судьбе Рима - да и римскую судьбу повернувший очень круто.

К середине I века до нашей эры Вечный город уже несколько десятилетий кипел в гражданских смутах. В условиях всеобщего падения нравов, прогрессирующего развития эгоизма и цинизма правящей верхушки (тогдашние патриции все меньше походили на статуи прежних слуг народа) - республиканский порядок стал превращаться в олигархический беспредел.

Тон в начале столетия задали Марий и Сулла - два талантливых полководца. Первый в политике предпочитал нравиться плебеям, второй - аристократам. В этом они разнились, но сходились в другом - главной их опорой в схватке за диктаторскую власть были не плебеи, не аристократы, а собственные легионы. Кто на текущий момент брал верх - устраивал резню своих противников из числа столичной знати.