Джозеф Горз - Подъём затонувших кораблей

Мистраль утих, кончился шторм, и поисковые работы развернулись в полную силу. Было установлено своеобразное разделение труда. На глубине до 40 м работали аквалангисты, глубина от 40 до 60м находилась в ведении водолазов, использующих дыхательные аппараты с гелиево-кислородной смесью; на глубине от 60 до 120м разведка осуществлялась с помощью гидроакустических приборов и подводного аппарата «Кабмарин», наспех оборудованного механической «рукой» для захвата предметов. Глубины от 120 м и более «прочесывались» гидролокатором для исследования морского дна, подводными телекамерами и аппаратами «Алвин» и «Алюминаут».

В район поисков прибывали все новые специализированные суда, напичканные сложнейшим оборудованием. Например, научно-исследовательское океанографическое судно «Мизар» было оборудовано лебедками, на которые наматывался армированный кабель длиной около 5 тыс. м, предназначенный для буксировки по дну моря так называемых «рыбьих салазок». На этих салазках были смонтированы подводная установка для слежения за целью, гидролокатор, теле– и фотокамеры. Иными словами, это судно было оснащено всем необходимым для того, чтобы найти пропавшую бомбу и «навести» на нее подводные аппараты.

Эскадренный буксир «Луисено» был оборудован декомпрессионной камерой, буксирной лебедкой и подъемной лебедкой для тяжеловесных грузов; последняя очень скоро пригодилась для подъема обнаруженной аквалангистами секции крыла бомбардировщика Б-52, весившей 9 т.

Еще одним «ключевым» судном являлся спасатель «Хойст», оборудованный двумя грузовыми стрелами грузоподъемностью 10 и 20 т; «Хойст» предназначался исключительно для подъема обломков самолетов.

Судно «Прайватир», предоставленное в распоряжение ВМС американской корпорацией «Рейнольдс алюминум», было оборудовано новейшей радиоэлектронной аппаратурой, в том числе системой гидроакустической связи, с помощью которой между «Прайватиром» и «Алюминаутом» осуществлялись переговоры на расстоянии до 11 км.

Со дня гибели бомбардировщика Б-52 прошло семь недель. 1 марта 1966 г. правительство США решилось, наконец, публично признать, что при катастрофе было потеряно несколько водородных бомб, одна из которых пока не найдена. Можно догадаться, что больше всех этому откровению был рад несчастный офицер службы общественной информации, которому до этого времени приходилось изворачиваться на пресс-конференциях примерно следующим образом:

– Может быть, вы считаете, будто мы обнаружили то, что, по вашему мнению, мы ищем? (Продолжительная пауза). Так вот, вы можете считать, что вам вздумается. Но не воображайте себе, что это соответствует истине.

Объявив о потере бомбы, Вашингтон решил сообщить миру всю правду. Было объявлено, что обломки двух из найденных на суше трех водородных бомб оказались разрушенными, тротиловый заряд в них взорвался, разбросав вокруг радиоактивный металл атомного «запала» – уран-235 и плутоний-239, период полураспада которых составляет около 24 400 лет. Разумеется, беспокоиться тут не о чем. Придется всего-навсего аккуратно снять верхний слой плодородной почвы с площади 100 га, погрузить эту землю в 5 тысяч 200-литровых бочек, увезти их в США и захоронить на кладбище для радиоактивных отходов.

К 3 марта было обнаружено и зарегистрировано 200 подводных предметов. «Алвин» совершил 50 погружений под воду. С помощью «Алвина» и «Алюминаута» на поверхность было поднято большое количество обломков погибшего бомбардировщика, А тем временем Франсиско Симо Ортс не переставал возить участников поиска на свой участок моря, терпеливо наблюдая, как американцы наносят на карты координаты указанного им места приводнения парашютов, а затем убираются восвояси. Глубина моря в указанном рыбаком месте превышала 600 м, поэтому на такую глубину могли погрузиться лишь аппараты «Алвин» и «Алюминаут».

Недоверчивые специалисты ВМС несколько раз проделывали такой опыт: воспользовавшись тем, что Симо уходил с палубы для того, чтобы перекусить чем бог послал, они незаметно отводили судно на новое место, а по возвращении Симо на палубу как бы невзначай спрашивали у него, действительно ли он уверен, что это и есть то самое место, куда упали парашюты. И Симо неизменно отвечал:

– Ведь вы же переместили судно. Указанное мною место находится вон там.

Руководитель операции. Гэст начал склоняться к мысли, что Симо принадлежит к числу тех редких людей, которые действительно наделены прекрасной наблюдательностью.

8 марта посол США в Испании Энджиер Биддл Дьюк, рискуя простудиться, совершил омовение в море неподалеку от Паломареса с целью продемонстрировать всему миру, что море не загрязнено радиоактивными веществами. О том, каким образом мир отреагировал на столь смелый поступок американского дипломата, в прессе, увы, не сообщалось.

К 9 марта у побережья вблизи Паломареса было обнаружено уже 358 подводных предметов. Принадлежность свыше 100 из них еще предстояло определить, а 175 обломков самолета, весивших от нескольких сотен граммов до 10 т каждый, были подняты на поверхность. Но обнаружить бомбу пока не удалось. У Гэста стали зарождаться опасения, что бомбу с прикрепленным к ней парашютом могли утащить в море сильные приливно-отливные течения. Он решил объявить площадь в 70 км2, расположенную вокруг места, указанного Симо, «второй наиболее вероятной зоной падения бомбы». В соответствии с этим решением 15 марта подводный аппарат «Алвин» вышел в район моря, указанный испанским рыбаком; экипаж «Алвина» решил совершить пробное погружение и испытать работу оборудования на большой глубине.

Погружение началось в 9 ч 20 мин. На дне моря в этом районе расположены глубокие долины с крутыми склонами. В 11 ч 50 мин «Алвин», следуя изгибам одного из таких склонов, достиг глубины 777 м. Видимость на этой глубине была всего 2,5 м, но члены экипажа заметили в иллюминатор фрагмент парашюта. На несколько минут «Алвин» завис над впадиной шириной около 6 м, освещая ее своими мощными прожекторами, после чего на борт судна обеспечения с помощью гидроакустической системы связи было передано кодовое название водородной бомбы: «Приборная доска».

Для того чтобы отыскать бомбу, оперируя из указанной Симо Ортсом исходной точки, «Алвину» потребовалось всего 80 мин. Но отыскать злополучную бомбу – это еще не все. Сразу возникла опасность, что «Алвин», фотографируя закрытый парашютом предмет (для окончательного отождествления его с водородной бомбой), может столкнуть его в находящуюся рядом расщелину, слишком узкую для того, чтобы в нее мог войти даже очень маленький подводный аппарат. Кроме того, существовала опасность детонации тротилового заряда водородной бомбы от малейшего удара или толчка.