Борис Родионов - Правда и ложь о русской водке. АнтиПохлебкин

Так что помещик-винокур, так же как любой производитель товаров, должен был заботиться о снижении себестоимости продукции, чтобы иметь возможность побольше заработать. Тем же, для кого «процесс производства был направлен на удовлетворение прихоти хозяина и его потенциальных гостей», было наплевать, имеют ли, допустим, те же купцы право производить вино или нет.

Если же говорить об «очистке», ароматизаторах и прочих рецептурных тонкостях, то этим мог заниматься представитель любого сословия: обзаведись маленьким «водочным» кубиком, покупай вино и экспериментируй себе на здоровье, создавая сколь угодно изысканные напитки.

Так что никакой связи между «продуктом наивысшего качества» и «особыми общественными условиями крепостнической России» не было и в помине.Так же как, подозреваю, не было в этот период и никакого «расцвета русской водки». В тот период лучшими водками в России считались «гданьские» и «бреславские» [110] . Но ведь сказка – это особый жанр.

В доказательство наивысшего качества русских водок В. В. Похлебкин приводит следующие сведения:

Очень характерный пример поверхностного отношения В. В. Похлебкина к доказательному материалу. По его логике выходит, что, получив в подарок от Екатерины водку, Карл Линней, никогда не имевший дело с этим экзотическим напитком, столь возбудился, что разразился достаточно пространным трудом. Если бы В. В. Похлебкин удосужился заглянуть в оригинал, то выяснил бы, что никакой «водки» в работе Линнея нет и в помине. В оригинале стоит «спирт» (Spiritus frumenti quern praeside…). Да и Россия там не упоминается ни явно, ни скрыто. Работа посвящена напиткам-дистиллятам: их истории, действию на человеческий организм и повсеместному распространению в Европе. Существуют два перевода XVIII века на русский язык – П. И. Богдановича [111] и Петера Бергиуса [112] . В одном случае spiritus переведено как «водка» (Богданович), в другом – «хлебное вино» (Бергиус).

В. В. Похлебкин, скорее всего, пал жертвой неточного перевода Богдановича и прочитал, видимо, только название труда в библиотечном каталоге, не удосужившись ознакомиться с самим трудом.В противном случае утверждение В. В. Похлебкина о том, что труд Карла Линнея посвящен русской водке, выглядит сознательной профанацией.

Вот она – великая сила слова. Прочитав в заголовке слова «водка», В. В. Похлебкин не удержался от соблазна посчитать труд Линнея посвященным русской водке. А как иначе: раз водка – значит русская, другой-то в то время не было. Что же говорить о менее просвещенных читателях!

Теперь несколько слов о подарках Екатерины П. Если даже она действительно дарила кому-то напитки (говорю так осторожно, потому что В. В. Похлебкин не сообщает, откуда он почерпнул эти сведения, а в своих изысканиях я только один раз наткнулся на упоминание о том, что в музее Эдинбургского университета до сих пор хранится бутылка, подаренная Екатериной II), то в те времена она могла дарить действительно напиток под названием «водка» – высокоочищенный ароматизированный напиток. То есть русский национальный дистиллят. Между тем В. В. Похлебкин создает у читателя убеждение, будто весь мир еще в те давние времена уже восторгался той самой, с детства знакомой русской водкой, то есть разбавленным спиртом.

Тем более что в представлении В. В. Похлебкина современная водка «не просто "средство опьянения", а "сложный национальный продукт, сконцентрировавший в себе историческую, пищевую и технологическую фантазию русского народа"» (стр. 186/98). Согласитесь, что эта фраза звучит как издевка: разве можно назвать сложным продукт, полученный простым разведением спирта с водой, при том что все фантазии русского народа в области дистилляции были похоронены при введении винной монополии с одновременным предписанием перехода на ректификованный спирт? А насчет «средства опьянения» позволю себе напомнить уже приведенное мнение глубоко уважаемого, и думаю, не только мной, художника, писателя, кулинара, но прежде всего – великолепного музыканта Андрея Макаревича: «Водка, без сомнения, самый главный напиток среди напитков. По моему разумению, во всяком случае. Знаете почему? Потому что она абсолютно рациональна. Водка направлена на решение одной-единственной вашей задачи – сделаться пьяным (в какой степени – уже ваше дело)» [113] .

Вот мы и закончили рассмотрение «доказательной» базы, с помощью которой В. В. Похлебкин пытался доказать особый путь возникновения и развития русского винокурения с точки зрения «исторически сложившихся технических особенностей».

Что же мы имеем в сухом остатке? Кроме некоторых действительно специфических приемов очистки – ничего. И эти приемы очистки при производстве современной водки никогда не применялись. Правда, в последнее время некоторые производители рекламируют свою продукцию как очищенную молоком, но технология этой очистки не имеет ничего общего с технологией очистки дистиллятов.

Таким образом, ни терминологический, ни технический подход не дали ничего, кроме голословныхгромких утверждении, рассчитанных на то, что читатель не заметит подмену серьезного доказательного анализа многословными псевдонаучными разглагольствованиями.