Анна Спратто - Пирог с абрикосами с миндальным муссом

– Лучший в городе, – уточнил Итан.

– Да уж, – кивнула я. – А чем вы занимаетесь?

– Пишу сценарии передач для местного телевидения, – ответил Итан, устроившись в кресле напротив меня.

– Вот это да! – воскликнула я. – В Банвиле есть свое телевидение?

– Еще бы, – гордо заявил Итан. – Правда, мы не выпускаем ни одной кулинарной передачи, но я надеюсь это исправить.

Я смотрела на Итана словно на волшебника. Он заговорил о том, о чем я когда-то страстно мечтала. Признаться, я до сих пор не теряю надежду когда-нибудь стать ведущей кулинарного шоу. Может, мне удастся сделать это здесь, в Банвиле.

– Знаете, а ведь я когда-то мечтала стать ведущей кулинарного шоу, – призналась я Итану, сделав глоток кофе.

Он удивленно приподнял брови и посмотрел на меня с интересом.

– А я до сих пор мечтаю писать сценарии кулинарных передач, – мечтательно произнес Итан.

Я кивнула.

– А нам чем вы работаете сейчас? – осмелилась поинтересоваться я.

– В основном, над передачами о культуре, – сухо произнес Итан.

Судя по тому, с какой интонацией он произнес слово культура , он не сильно любил то, чем занимался. К счастью, данное чувство никогда не было мне знакомо. Я устроилась работать пекарем в один из ресторанов Филадельфии, когда мне было двадцать два. С тех пор я занимаюсь любимым делом и с сочувствием смотрю на тех, кто не любит свою работу.

– Совсем скоро вам выпадет возможность написать сценарий кулинарной передачи, – уверенно произнесла я.

– Вы думаете? – с надеждой спросил Итан.

Я загадочно кивнула и отправила себе в рот очередной кусочек эклера. Я посмотрела в сторону своего нового дома и вдруг обнаружила, что Эмили делает что-то на кухне, время от времени бросая в нашу сторону любопытные взгляды. Я слегка пригрозила ей кулаком.

Мы проболтала с Итаном около часа. За это время я успела выпить две чашки кофе и съесть три эклера.

– Спасибо за кофе, – сказала я, вставая с кресла.

Оно был таким удобным, что я была не прочь посидеть в нем еще часок другой. Однако было уже поздно. Улица, на которой располагались жилые дома Банвиля, постепенно погружалась в состояние полудремы.

– Завтра утром я зайду к вам за вишневой слойкой, – произнес Итан, слегка прикрыв глаза, – должно быть, он представил вишневую слойку, которую намеревался съесть утром.

– Задача ясна, – произнесла я с ухмылкой. – Что ж, до завтра.

– Желаю вам прекрасного вечера, – сказал Итан и помахал мне рукой.

Он был так вежлив и обходителен, что порой мне казалось, будто он сошел с экрана телевизора. Я и предположить не могла, что в маленьком городке с населением не более тысячи человек могут жить такие чудесные люди: добрые, внимательные, похожие на героев старых фильмов.

– Как прошло свидание? – спросила меня Эмили, когда я вернулась домой.

Черт. Я знала, что она решит сосватать мне очаровательного соседа. Она ведь по-прежнему чересчур озабочена моей личной жизнью. Я бесконечно благодарна ей за участие и заботу, но признаться, у меня нет ни малейшего желания вступать в новые отношения.

– Милая, – произнесла я, тяжело вздохнув, – Итан пригласил меня на чашку кофе, чтобы рассказать о жизни в Банвиле. Только и всего. Он даже не думает за мной ухаживать.

– Серьезно? – спросила Эмили с ухмылкой. – Мам, ты словно вчера родилась. Забыла, с какой целью мужчина приглашает женщину на чашку кофе?

Она посмотрела на меня и ехидно улыбнулась.

– Эмили, здесь совсем другая жизнь, – сказала я, посмотрев в окно. – Надеюсь, я к ней привыкну.

Эмили пожала плечами.

– Я приготовила пиццу по твоему рецепту! – гордо произнесла она.

– Вот это да, – прокомментировала я. – Я безумно хочу пиццу. Может откроем бутылочку каберне?

Эмили радостно кивнула.

Я готовлю пиццу на тонком тесте: с соусом бешамель, индейкой, корнишонами, красным луком и перчиком халапеньо. В моем исполнении она выходит острой, пикантной, пробуждающей чувства, о которых не всегда уместно говорить вслух. В исполнении Эмили она получилась более мягкой. Видимо, она добавила смягчающий ингредиент: сладкую горчицу или грибной соус.

– Очень вкусно, – сказал я.

В этот момент я вдруг осознала, что рада внезапному приезду Эмили. Она сможет помочь мне разбирать вещи, наводить порядок в доме, готовить выпечку для моей пекарни. К тому же мне не помешает ее поддержка. В моей жизни происходят кардинальные изменения – едва ли я справлюсь с ними самостоятельно.

– Я рада, что ты приехала, – произнесла я, сделав глоток вина. – И кстати, ты так и не рассказал мне, что произошло между тобой и Шоном.

– Расскажу позже, – сухо сказала Эмили.

Она не хотела говорить о своем разрыве с Шоном. Полагаю, в том, что они расстались, виноват не только он.

– Сегодня речь не обо мне, – продолжала Эмили. – Предлагаю выпить за твою пекарню.

Эмили подняла бокал. Я последовала ее примеру.

– Желаю тебе, наконец, обрести счастье, – сказала Эмили и сделала глоток вина.

Я ничего не сказала – лишь улыбнулась и развела руками. Полагаю, в Банвиле нетрудно обрести счастье. Этот городок предназначен исключительно для счастливой жизни.

Гвен сидела за своим любимым столиком – прямо у окна, из которого открывался вид на центральный парк Банвиля, пила кофе и ела банановое печенье. Ей было неспокойно. За последний месяц она пережила столько эмоциональных потрясений, что хватило бы на целую книгу. Парень, от которого она была без ума, заявил ей, что не видит ее в своем будущем, а затем начал встречаться с ее лучшей подругой. Раньше Гвен и предположить не могла, что Роуз способна на подлость. Она была самым добрым и самым милым существом на всем белом свете. Гвен даже немного ей завидовала. Роуз была из небогатой семьи, никогда не пользовалась популярностью среди парней, но умела радоваться самым банальным мелочам: вкусной еде, непринужденной прогулке, чашечке хорошего кофе. Каждый раз глядя на Роуз, Гвен думала, что радоваться – одно из лучших умений, которым может обладать человек, живущий в маленьком городке. Ей было немного стыдно за сделку, которую она предложила Роуз, однако она была убеждена, что предательство должно быть наказано, и ни секунды не жалела о своем решении.

В кафе вошел Джексон. Он был одет в брюки и рубашку, его волосы были зачесаны назад. Каждый раз глядя не него, Гвен мысленно прижималась к его мощной сексуальной груди, за которой скрывалось огромное, горячее сердце, способное на настоящую любовь.

– Здравствуй, Гвен, – произнес Джексон, присаживаясь за столик.

– Привет, Джексон, – ответила Гвен, недовольно опустив глаза.