Эрика Фатланд - Советистан [Одиссея по Центральной Азии: Туркменистан, Казахстан, Таджикистан, Киргизстан и Узбекистан глазами норвежского антрополога] [litres]

– Нет, – ответила я. – А кто из них тебе больше нравится, первый президент или новый?

Похоже, что мой вопрос заставил Аслана призадуматься.

– Возможно, первый был даже лучше, потому что в его времена и бензин был бесплатным. А теперь приходится немного приплачивать. Но раньше ведь у нас Интернета не было, а теперь есть. Так что сравнивать сложно. У каждого есть свои хорошие стороны.

– Но ведь многие интернет-сайты у вас заблокированы, – возразила я. – Например, Twitter. И YouTube, и Facebook.

– Это чтобы молодежь защитить. Многие девушки любят ставить на Facebook свои обнаженные фото. Они еще молоды и не думают о последствиях. Блокируя Facebook, наш добрый президент мешает им разрушать себя и честь своей семьи.

– Но ведь на Facebook не разрешается размещать обнаженные фотографии.

– Не разрешается? – Аслан озадаченно глядит на меня. – Но зачем же тогда наш добрый президент заблокировал Facebook ?

В период после инаугурации нового президента правозащитники и диссиденты получили надежду на то, что Туркменистан наконец начнет столь необходимый для страны процесс демократизации. Первое, что сделал Гурбангулы Бердымухамедов, – это отменил часть самых непопулярных решений Туркменбаши. Дни и месяцы получили обратно свои старые названия, а старики – пенсию. Обязательное школьное образование увеличили с девяти до десяти лет, вместо того чтобы понизить до семи, как того хотелось Туркменбаши. Разрешили балет, оперу и цирк.

Однако, не дав разгореться, надежду погасили снова. И хотя Рухнама больше не часть учебной программы младших классов, школьники теперь обязаны изучать « Внука, претворяющего мечту деда в реальность» , английский вариант которого я приобрела в книжном магазине «Мирас», а также « Счастливую птицу », просвещающую читателя о воспитании и жизненном пути президента. Отец Гурбангулы Бердымухамедова служил полицейским в маленьком городке, а теперь на его рабочем месте находится музей, названный в его честь. В 2008 г. в университетах Туркменистана перестали изучать Рухнаму, вместо которой в программу был введен новый учебный предмет – наука Бердымухамедова.

Карьеру Гурбангулы Бердымухамедова, вне всяких сомнений, можно назвать удивительной. Единственный сын в семье из восьми детей, он родился в 1957 г. В 22-летнем возрасте получил образование зубного врача, а спустя несколько лет прибавил к нему степень доктора стоматологии, полученную в Москве. На протяжении 15 лет работал стоматологом, получив в 1997 г. пост министра здравоохранения. В 2001 г. был назначен дополнительно на вторую по важности должность заместителя премьер-министра, учитывая тот факт, что Туркменбаши, будучи президентом, одновременно занимал и пост премьер-министра. После смерти Туркменбаши в 2006 г. Гурбангулы Бердымухамедов стал президентом. Председатель парламента, который по закону должен был стать преемником после смерти президента, в день вступления Бердымухамедова в руководящую должность был заключен в тюрьму.

Никто толком не может объяснить, как Бердымухамедов, личный зубной врач Туркменбаши, сумел получить президентское кресло. Он один из тех немногих министров, которые умудрились пережить все кризисы в годы правления Туркменбаши, не будучи уволенными или посаженными в тюрьму. Ходят слухи, что Бердымухамедов на самом деле незаконный сын Туркменбаши, на что указывает и поразительное физическое сходство между ними. Если это правда, то акт зачатия произошел в то время, когда Туркменбаши было 17 лет. Более логичной представляется версия о том, что Бердымухамедов либо сумел сделаться близким доверенным лицом Туркменбаши, либо обладал большим талантом, который помог ему войти в иерархию власти. Если же верить документам, известным со слов американских дипломатов, нельзя сказать, что он обладает слишком большим умом: «Бердымухамедов не любит людей умнее себя. Помимо этого, этот не слишком одаренный товарищ вводит в заблуждение массу людей, пробуждая во многих подозрения» [1].

После своего пришествия к власти Бердымухамедову удалось сохранить и усилить железный контроль над страной. Средства массовой информации оставались такими же несвободными, как и раньше при Туркменбаши: согласно оценке организации «Репортеры без границ», Туркменистан, наряду с Эритреей и Северной Кореей, занимал одно из последних мест по индексу свободы прессы. Даже незначительные ошибки жестоко карались. Взять, к примеру, инцидент с тараканом, произошедший в 2008 г.: как-то в феврале во время съемки вечерних новостей, которые выходят в 21.00, на стол к телеведущей незаметно прокрался коричневый таракан, а затем этот сюжет с тараканом показали в вечерней программе. Когда на следующее утро сотрудники Министерства контроля телевидения пришли на работу и оплошность была обнаружена, то началась паника. Как и ожидалось, появление виновника торжества не слишком обрадовало президента, и тот молниеносно отдал приказ об увольнении 30 сотрудников государственного канала.

В 2010 г. дантист получил имя Аркадаг , Защитник, а спустя два года в столице была возведена первая статуя с его изображением. В отличие от сверкавших золотом статуй Туркменбаши, эта была из белого мрамора.

Мы снова свернули на пустую стоянку. Наш путь пролегал по сельской местности, между горными вершинами и городом. Над нашими головами навис Монумент Нейтралитета, напоминавший своим футуристическим видом космическую ракету 1970-х годов. В одном крыле располагался лифт, ведущий на башню, на вершине которой находилась 12-метровая позолоченная статуя Туркменбаши, подобно той, что красовалась на Арке Нейтралитета в центре Ашхабада. Прежний памятник был снесен в 2010 г., уступив место новому мемориалу на окраине. Компенсируя свое менее центральное расположение, новый памятник имеет 95 м в высоту, что на 20 м больше, чем оригинал. Кроме того, эта золотая статуя Туркменбаши не вращается в сторону солнца.

– Многие иностранцы думают, что мы перевезли сюда Арку Нейтралитета, – смеется Аслан. – Ну конечно же нет. Разумеется, наш добрый президент приказал построить совершенно новый памятник.

– Зачем же тогда снесли старый? – поинтересовалась я.

– В целях безопасности, – ответил он уже серьезно. – С высоты люди могли заглядывать внутрь президентского дворца, а это уже никуда не годится.

Можно также предположить, что Бердымухамедову просто-напросто надоело, что вид из его офиса омрачался огромной башней, увенчанной позолоченной статуей предшественника.

Из панорамных окон в башне открывался вид на весь Ашхабад. Город казался необъятным, когда мы проезжали между мраморных блоков по широким улицам, однако, разглядывая его отсюда, я поняла, что он гораздо меньше. Нагромождения белых мраморных блоков, прямые, пустынные дороги. От центра по всем направлениям пролегали пески бесплодных пустынь, которые затем и вовсе исчезали где-то далеко в тумане.