Эрика Фатланд - Советистан [Одиссея по Центральной Азии: Туркменистан, Казахстан, Таджикистан, Киргизстан и Узбекистан глазами норвежского антрополога] [litres]

Имея пятимиллионное население и будучи четвертой в мире по величине газовой экономикой, Туркменистан обладал всеми возможностями для успешной самореализации, однако до сих пор им удавались только громкие слова. Туркменбаши вел страну курсом в великую эру обновления и далее в Золотой век. Бердымухамедов, или, как его здесь величают, Защитник, приложил и свои усилия для того, чтобы привести страну к эпохе великого перерождения. По мнению властей, достижение великой цели было уже не за горами: в 2012 г. государственными СМИ – а, как уже было ранее отмечено, других средств информации здесь нет – было объявлено о том, что Туркменистан движется к эпохе великого процветания.

На самом деле куда уж дальше.

Водитель, перевозивший меня из Туркменбаши в Казахстан через небольшую, запруженную машинами границу, признался мне, что собирается эмигрировать.

– Моя жена с ребенком уже там, я к ним тоже перееду, как только оформлю документы.

– Куда?

– Туда, в Казахстан.

Дорога, по которой мы ехали, была в таком жутком состоянии, что проще было проехать по оставленным в песке колеям от машинных колес. Наш путь лежал мимо разрушенных промышленных городов, заброшенных деревень с разбитыми окнами и ржавыми фасадами призрачных домов. Почти все казахи, проживавшие в Туркменистане в советские времена, перебрались на другую сторону границы, в Казахстан. Более половины россиян вернулись в Россию. Из оставшихся почти все – туркмены.

Поездка на машине заняла без малого четыре часа. Пару раз мы обгоняли встретившийся на пути иранский или турецкий грузовой автомобиль, однако по большей части мы были в пустыне совершенно одни. Шофер от скуки попросил меня угадать его возраст. Из вежливости я назвала цифру «45».

– Тридцать три, – кисло ответил он.

И тут внезапно меня накрыла паранойя, как это было в первые дни моего пребывания в Ашхабаде. А что, если они узнают, что я солгала в своем заявлении на получение визы? А вдруг меня арестуют на границе и бросят в одну из пресловутых туркменских тюрем? До ближайшего посольства Норвегии множество сотен километров, да и на помощь единственного норвежского представителя компании Statoil в Ашхабаде тоже вряд ли стоит рассчитывать.

После нескольких часов езды по песку с его песчанками и заброшенными промышленными зданиями прямо перед нами из пыли показался сверкающий золотой купол: граница между Туркменистаном и Казахстаном. Обычно водители подъезжают к ближайшему казахскому городку, лежащему по ту сторону границы, но по непонятным причинам именно в тот день это оказалось невозможным. Попрощавшись с водителем турагентства, я нерешительно направилась к зданию. Солдат указал на стопку бланков. Я не успела даже прикоснуться к одной из них, как ко мне вдруг бросился мой шофер и, вырвав паспорт из моих рук, в бешеном темпе заполнил все формы. Проделав это, он поспешил обратно к машине, поэтому мне даже не удалось его отблагодарить.

Впервые за всю поездку я была предоставлена самой себе.

Я подбежала к первому попавшемуся работнику, вручив ему заявление и паспорт. Солдат скептически взглянул на декларацию, заполненную на туркменском языке:

– Сами заполняли?

– Нет, – ответила я, не имея ни малейшего понятия о том, что в ней отметил мой шофер.

– Вам нужно было самостоятельно заполнить декларацию, – стал поучать меня солдат. – У нас имеются бланки и на русском, и на английском языке, – сказал он перед тем, как удалиться вместе с моим паспортом и заполненной водителем формой.

Меня попросили перейти в соседнюю комнату для таможенного досмотра, где за стойками сидело множество солдат, таможенников и охранников, игравших со своими сотовыми телефонами. Так как я оказалась единственной, кто в тот день пересекал границу в послеобеденное время, то внимание всех было приковано ко мне. Мой чемодан открыли, принявшись тщательно исследовать содержимое, от трусов до колготок. Какой-то солдат начал просматривать все снимки на моей камере. Другой занялся мобильником. Третий проверял мой iPad.

– Чем вы занимаетесь в Туркменистане? – спросил один из солдат.

– Туризм, – ответила я.

– Где работаете?

– Я студентка университета в Осло.

И хотя это было полуправдой, но и ложью тоже не было.

– Что изучаете?

– Язык.

– А на каком семестре?

– На шестом, – солгала я.

– А почему у вас с собой курс казахского языка? – крикнул солдат, просматривавший мой чемодан. – На что вам казахский?

– Мне не удалось найти курсы туркменского, – попыталась я защититься.

– Да, но зачем вы изучаете казахский ?

После того как солдат просмотрел все мои фотографии, из конторы вышел пожилой человек в синей форме. Произнеся что-то на туркменском, он пошел обратно, предварительно изъяв у меня сотовый телефон и фотокамеру. Теперь меня допрашивал уже другой человек в синей униформе:

– Зачем вы приехали в Туркменистан?

– Посмотреть страну. Я туристка.

– Где работаете?

– Я студентка университета в Осло.

– Что изучаете?

– Язык.

– На каком семестре?

– На шестом.

– Сколько стоит килограмм мяса в Норвегии?

– Простите?

Я назвала цифру наобум. Тут оживился пограничник:

– А как насчет молока? А хлеб? А сигареты?

– Все очень, очень дорого, – с серьезностью сказала я.

Теперь нас уже окружало несколько солдат, и на меня отовсюду сыпались вопросы. А бензин? Квартира? Автомобиль? Дом? Килограмм масла? Яйца? Сахар? Соль? Электроэнергия?

Наконец вернулся пожилой человек в синем и торжественно вручил мне мой телефон и фотоаппарат.

– Все в полном порядке, – похвалил он. Это означало, что он не нашел у меня компрометирующих фотографий президента, безжизненно лежащего на песке ипподрома.

Еще один штамп, и вот я уже стою, вдыхая в легкие холодный вечерний воздух. Сквозь прутья колючей проволоки виднеется казахский пограничный пункт.

Солдат в последний раз проверяет мой паспорт.

Меня пропускают.

– На другой стороне вас ждет шофер? – кричит мне вслед какой-то солдат.

– Нет, я одна, – отвечаю я.

Ветер играет моими волосами. Я чувствую себя свободной.

– До ближайшего города три часа езды, – предупреждает меня солдат.

– Я знаю, – отвечаю я. – Возьму такси.

Солдат смеется:

– На другой стороне нет никакого такси. Там вообще ничего нет!

Ничейная территория между Туркменистаном и Казахстаном оказалась значительно больше, чем это представлялось изначально. На голубом небе сверкало солнце, но в воздухе пустыни еще чувствовалось дыхание зимы. За забором из колючей проволоки во все стороны света простиралась коричневая бесплодная земля. За исключением двух пограничных пунктов здесь не было ни построек, ни людей, а только волки, черепахи и километры плохо обслуживаемых шоссе в советском стиле.