Алексей Горяйнов - Всё о современной рыбалке. Полная энциклопедия

Деньги у нас закончились совсем, когда мы с моим другом художником Румянцевым, проделав на перекладных поездах грандиозное путешествие вдоль берега Средиземного моря, переехали с Капри в Барселону. Пока не нашли работу, кормились рыбалкой. Однако уловы нелегко давались. С пляжных волнорезов клевала мелочь, а в портовой зоне, где находился океанариум и где туристы кормили хлебом косяки крупной кефали, ловить запрещалось.

Однажды, обходя громаднейший порт в надежде найти подходящее рыболовное место, я забрел в зону причалов, у которых стояли танкеры, пожарные катера и другие большие и малые «посудины». Вскоре наткнулся на старичка и старуху. Аккуратно, интеллигентно одетые, они ловили рыбу, закинув свои удочки в просвет воды между судами. На мой вопрос «Как клюет?» старик молча показал мне морского ерша. Получив разрешение половить рядом, я наживил свою удочку для дальнего заброса катышком хлеба.

В портах кефаль обычно хорошо берет на эту насадку. Однако не клевало. Я менял глубину, бросал дальше, ближе, но все было напрасно. От скуки поглядывал, как идут дела у соседей. У них было три удочки, расположенные веером в специальных подставках. Короткие, оборудованные катушками удилища оканчивались концевыми пружинками с белыми шариками на концах. Леска уходила отвесно прямо под бетонную пристань. Когда происходила поклевка, не только пружинка, но и вся удочка плавно прогибалась, начинала вибрировать. Но подсечь рыбу старикам долго не удавалось. Наконец тощенькая старушка подгадала момент и ловко подсекла рыбу, которую тут же, вращая катушкой, выкинула на пристань. Рыбка была похожа на ставридку. Затем рыбачка достала длинную спицу и быстро наживила на нее чулком покрытого щетинками морского червя. Далее она вставила в полый конец спицы жало крючка и перетянула на длинное цевье всего червяка, но так, что половина его взобралась на леску. Стало поклевывать и на удочки, расположенные ближе к старику.

Я перекинул свою снасть по примеру соседей прямо под пристань, но и здесь на хлеб не клевало. Попрощавшись с соседями и сожалея, что не на что пока купить морских червей, я пошел искать рыбацкое счастье дальше. Надеялся все же найти косяк кефали, которая обычно днем гуляет у поверхности воды, и соблазнить ее хлебом. Ведь портовая кефаль приучена к тому, что с кораблей выбрасывают пищевые отходы: остатки макарон, каши, хлеба. Так что моя насадка вполне подходила для морской рыбалки.

Осматривая одно за другим места вдоль причала, я то и дело задавал себе вопрос: «Где же кефаль?» Гладкая, без какой либо ряби поверхность воды везде была безжизненной. Совсем было отчаявшись что-либо поймать и уже собравшись повернуть домой, я вдруг заметил необычную рябь в отдалении между берегом и танкером. «Постой, постой, — подумал я, — ведь на море штиль!»

Когда подошел ближе, полоска воды буквально вспенилась, мелькнули силуэты рыб. Нагнувшись, отполз на четвереньках, пригибая и легкое удилище. Маневр пошел на пользу: через некоторое время, выглянув аккуратно, я увидел разгуливающих в прозрачной воде сингилей и долгоносиков. Они склевывали с обросшей кормы корабля водоросли и ракушки.

Из-за укрытия наживленную хлебным катышем оснастку забросил прямо в гущу стаи. Подумал: «Вот сейчас будет драка!» Но прошла секунда, другая, минута, пять минут. Ноль внимания на мою насадку! И это при том, что кефали было просто тьма! Эх, подсак бы подходящий — черпанул, и мы с Андрюхой с рыбой. Наконец наелись бы досыта…

Оставив удочку на месте и пригибаясь, я быстро побежал на другой конец промышленной зоны к старику со старухой. Однако попросить морских червей у меня не хватило совести (в магазине они стоили по 5 евро за коробочку). Но решился одолжить у них морского карасика.

С этим карасиком, как с эстафетной палочкой, я снова преодолел четырехсотметровку и, устало упав на финише, тут же начал резать бедную рыбку на мелкие кусочки для наживки. Расчет был прост — если кефаль склевывает моллюсков, значит, она не откажется и от мяса рыбы.

Наживив на крючок маленький кусочек ласкиря, я осторожно закинул удочку, и тут же у меня ее чуть не вырвало из рук. На крючке заходила сильная рыба, и ее я моментально вышвырнул из воды, чтобы не пугала остальных. А снующая в воде стая, похоже, ничего и не поняла, потому что меня-то не было видно. Наживив по новой крючок, я снова сделал заброс, и тот же стандарт, граммов на 350, затрепыхался в воздухе, пока не оказался в руках. И пошло. Кефаль ловилась одна за другой. Иногда рыба срывалась с крючка, и тогда стая, испугавшись, уходила. Но в таких случаях я выжидал, давая рыбам успокоиться. Наконец кефаль снова собиралась в плотный косяк, и поверхность воды весело начинала бурлить от толкающих друг друга брусковатых тел.

Когда, проходя мимо престарелых рыболовов с целым пакетом трофеев, я выложил им в качестве подарка пяток сингилей и показал свой улов, они поначалу не могли вымолвить ни слова, видимо, размышляя, как это я умудрился наловить столько рыбы. Потом, когда разговорились, я посоветовал им ловить возле танкера и, пожелав удачи, пошел домой жарить рыбу.

Необъятна наша Родина. Богата она природными ресурсами. Много в ней озер, морей и рек. И водится в этих водоемах много самой разнообразной рыбы. Мне довелось рыбачить в самых отдаленных уголках России, и я с удовольствием делюсь своим рыбацким опытом с истинными любителями природы и рыбалки.

У российского рыболова, уходящего в отпуск зимой, есть прекрасная возможность интересно провести время на Кавказском побережье Черного моря. От Туапсе и вплоть до границы с Абхазией с гор стекает множество рек и речушек, богатых разной рыбой, — это Аше, Псезуапсе, Шахе, Мзымта, Псоу и некоторые другие. Однако успех ловли во многом зависит от знания сезонной миграции рыбы и от владения способами ловли.

Названные реки берут свое начало на южном склоне Большого Кавказского хребта. Характер этих рек во многом схож: в верховьях поток стремится по круто уходящему вниз руслу, ниспадающие потоки образуют шапки пены; в среднем течении река все еще быстрая, порожистая, но, входя в широкую долину, она чаще образует спокойные бочаги и заводинки; в нижнем течении на равнине бег реки значительно замедляется, перед впадением в море нередко образуются широкие плесы со слабым течением. Последнее обусловлено тем, что в устьях горных рек в результате морского прибоя часто образуются намывы гальки. Это так называемые бары. Они подпруживают реку, не давая свободно выходить воде. Поэтому на отдельных реках устье может выглядеть как проточное озеро.