Виталий Виноградов - Настольная книга подводного охотника

По моему мнению, чтобы освоить в полной мере пресноводную охоту требуется намного больше времени и усилий, чем морскую. Мне известны сильные спортсмены, которые откровенно признавались, что легче брали рыбу с 25-метровой глубины под Новороссийском, чем с 10-метровой – на Волге. При охоте на течении, среди затопленных деревьев и при малой видимости, кроме большой физической нагрузки охотник испытывает и более сильное психологическое напряжение. Надо иметь изрядное мужество, чтобы нырять в кромешную темноту, совершенно не представляя, во что упрешься головой через метр или два.

Психологическое напряжение такой охоты сильно отражается на продолжительности пребывания человека под водой. Замечено, что один и тот же охотник намного дольше может пробыть под водой (и, соответственно, глубже нырять) в очень прозрачной морской воде, чем в условиях реки или озера, даже если там отличная (5-7м) видимость. Очевидно, многочисленные опасности, подстерегающие охотника в наших пресных водоемах, уже на подсознании откладываются в нас, и незаметно отбирают так необходимый кислород. Другими словами, добиться полного расслабления, находясь в сложных речных условиях под водой, не удается при всем желании.

Конечно, в непосредственной близости к столице, где на водоемы ложится очень большая нагрузка со стороны населения, предприятий промышленности и многотысячной армии рыболовов, рассчитывать на обилие крупной рыбы не приходится. Однако это нас не останавливает, и день, проведенный на берегу какой-нибудь Истры, Рузы, Шоши или Москвы-реки, вне зависимости от добычи, мы считаем, уже прожит не зря. «Охота выходного дня» – это, скорее, простое общение с природой, без которого нам уже никак нельзя. Совсем другое дело – «Большая охота». Ей посвящается от 3–4 и до 20 дней. Понятное дело, уезжаем подальше, в более дикие, нетронутые места. Так мы осваивали Торопу, Лесной Воронеж, Ранову, Проню, Свапу, Бузулук, Днепр, Иловлю, северные и многие, многие другие реки.

Последние несколько лет весной и осенью охотимся в астраханских ильменях. Это не самые крутые места, но сазанов до 12 и сомов до 60 килограммов весом мы там берем. Что привлекает нас именно к ильменям, а не к явно более рыбной дельте Волги? Скажу. Охота в этих довольно мелководных водоемах не требует слишком большого напряжения физических сил, она комфортна и приятна во всех отношениях. Перед охотником не мельтешат моторки и сейнера, практически нет рыболовов, там мы обделены назойливым вниманием рыбинспекции, т. к. она охраняет осетровых, а в ильменях этой рыбы нет.

Таков вкратце мой путь в подводной охоте, насчитывающий уже 44 года. И таковы основные выводы охотника, никогда не мечтающего о чемпионских титулах и высоких спортивных достижениях, но не упускающего случая получить удовольствие «от процесса». Среди многочисленных моих личных друзей и знакомых охотников, практически все являются приверженцами пресноводной охоты, не противопоставляя ее, при этом, охоте морской. Такова объективная реальность, обусловленная не только нашими желаниями, но и природными, географическими и экономическими условиями российского бытия. Однако, к сожалению, так думают не все…

Настали такие времена, когда некоторые наши соотечественники получили возможность охотиться в любых, самых экзотических и отдаленных местах мирового океана. Это, а также под влиянием общения с охотниками из других стран (которые кроме морской, другой охоты не знают) у них сложилось мнение, будто бы и российская подводная охота должна развиваться по «морскому варианту». Даже придумали этому обоснование, мол, «численность рыбьего поголовья и его размеры восстанавливаются в озерах, карьерах, да и в некрупных реках очень медленно. А на больших просторах и глубинах моря и выбить рыбу труднее, и восстанавливается она гораздо быстрее…».

Без сомнения в морях и океанах рыбы больше. Объясняется это хорошими условиями для развития первичной продукции – планктона. В России вторичная продукция (рыба) для своего воспроизводства в этом смысле имеет наилучшие возможности в Охотском и Баренцевом морях (по данным ВНИРО). Однако это не может быть основанием для лозунга: «Все рыбаки и подводные охотники – вперед на Север и Дальний Восток, на самые обильные рыбные запасы!».

Наша страна всегда отличалась тем, что в ней думали о «народе», забывая при этом о конкретном человеке. Так и сейчас. Предложение «сократить охоту пресноводную» исходит, вроде бы, из благих побуждений – заботе о рыбных запасах. Но при этом забывают о тех охотниках-любителях, для которых подводная охота – это охота в его речке или ближайшем озере. И нигде больше! Они никогда не смогут (в обозримом будущем, по крайней мере) поехать охотиться на Дальний Восток или хотя бы на Черное море по известным всем причинам. И таких охотников-любителей в России десятки тысяч. А подводных охотников-спортсменов в России на сегодня около 300 человек. Но и из этих 300 большинство не имеют возможности всякий раз отправляться на охоту за синие моря.

Кроме того, практически все российские ведущие спортсмены проводят намного больше своего времени на пресных водоемах, нежели на морях. И это вполне естественно, ибо живут они в глубине материка, а не на берегу моря, и им нужны постоянные, пусть и не совсем отвечающие их высоким требованиям, тренировки. Едва ли отсутствие таких постоянных охот пойдет на пользу их мастерству.

Спрашивается, для кого и, главное, как можно «увеличить пребывание охотников на море»? Может быть, для тех немногих, избранных спортсменов, которым, во-первых, действительно необходимы тренировки в морской охоте, дабы достойно выступать на международной арене, и, у которых, во-вторых, имеются финансовые возможности ездить на моря. Но этим «упакованным» спортсменам и так ни что не мешает «увеличивать пребывание на море», было бы желание.

Теперь попробуем разобраться с приведенным выше обоснованием сторонников морской охоты. Они считают, что подводные охотники приносят пресному водоему трудно поправимый урон. А в море, мол, такой урон менее ощутим, так как восстанавливается рыбное поголовье быстрее. Я спросил известного в России ихтиолога, так ли это. Ответ был категоричен: «Нет. Нельзя делать такой вывод, не имея исходных данных по видам рыб, о которых идет речь, по водоемам, по конкретным условиям и т. д. и т. д.». Такова научная позиция.

Мои, более чем сорокалетние наблюдения и богатый опыт большого числа знакомых мне подводных охотников также не подтверждают расхожего мнения, будто мы опустошаем реки. Этот неверный тезис активно использовался лет двадцать назад некоторыми рыболовами – ярыми противниками нашего увлечения и теми рыбинспекторами, которым очень не нравится, что подводники видят (и не редко режут) ими же поставленные сети. Сколько раз мы наблюдали с берега вышедших к поверхности реки сазанов, плавящихся лещей, язей, голавлей, охотящихся жерехов, тут же с полной уверенностью в успехе лезли в воду, но… ничего взять не могли! И поиск, и залежки, и метод загона применяли – все бесполезно. Рыба словно сквозь землю провалилась. Вывод из этого сделан давно и в нем никто уже не сомневается: значительная часть обитающей в реке или озере рыбы просто уходит из поля зрения даже опытных охотников.