Адам Шахманцир - История дупляного улья. Идея для успешного пчеловодства

Всех сотов было шесть. В четырех из них была черва и зрелая детка, но видно было, что из первой кладки пчёлы уже вывелись. Длина средних сотов была около 8 вершков, а ширина- 4,5 вершка, крайние же поменьше. Мёду было не более 3ф., а пчёл приблизительно 3,5ф. Пчёлы были смирны и сидели тихо, не обращая на нас внимания (я предполагаю, что рой от меня, так как кротостью и окраской они похожи на мою пчелу). Взяв рой, я поместил его в большую дуплянку, в том же виде, в каком он был принесён вместе с будяком. Утром я начал следить за своим гостем, но, видно, темнота дуплянки ему не понравилась, пчёлы взбунтовались и вышли роем, привившись на сливе. Собрав, я посадил их обратно, и, закрыв отверстия, ушел, но, воротившись через 2 часа, я уже не застал гостей. Они проделали дырочку в земле под ульем и ушли от пугавшей их темноты».

С. Дьяченко, ж-л «Пчеловодная жизнь» 5—6, 1911г. стр. 563.

Видно, что пчёлы не смогли найти подходящее жилище и им пришлось отстраивать гнездо прямо в «кусте». Высота его оказалась 36 см., а ширина сотов 20 с лишним см.

3- «Я помню, у одной давно поселившейся в дупле семьи было вынуто более 11 фунтов прополиса, под которым открылось очень большое отверстие, а за ним и соты, которые одной стороной своих краёв были прикреплены с внутренней стороны к прополису.

Соты диких пчёл, по отношению к летковому отверстию, строятся, то ребром к последнему, по пластам, то в косом направлении. В очень больших помещениях соты прикрепляются сверху, а чаще сбоку последнего и постепенно, с годами, увеличиваются вниз и вбок, но не сразу и в одном году, а различные и в каком- либо одном уже направлении, если гнездо было слишком большое. В очень редких случаях соты делались и снизу, под верхними большими сотами, как сталагмиты под сталактитами. Нижние эти соты, как можно было заметить, оставались иногда долго незанятыми ни мёдом, ни разведением молодых поколений пчёл. Но в узких дуплистых деревьях соты, по большей части, имели свое начало в верхней части дупла и правильно удлинялись каждый год книзу. И вот, по мере того, как ежегодный излишек медовых запасов вынуждал пчёл уходить всё ниже и ниже, для их дальнейших размножений, легко можно было заметить, по рубцам и широким утолщениям медовых сотов, которые в предшествующем году заняты были под размножение пчёл, а затем перешли в склады медовых запасов, и по большим темным пятнам- местом частого вывода пчёл, тоже занятого в новом году медовыми запасами, – что пчёлы по большей части выводились все только в новых, просторных ячейках, и что строго установленной или излюбленной формы гнезда у пчёл не существует, к которой они старались бы стремиться, но что сами пчёлы, соображаясь с величиной и формой найденных помещений, строят соты в самых различных направлениях. Вот почему гнездо может быть, то цилиндрическим, то в виде куба, то принимать такую форму, какой и названья не подберешь. Но попадались гнезда с необыкновенно перепутанными сотами, где ряд одних сотов прикреплялся к пласту другого, вследствие чего не представлялось иногда возможности определить года их постройки; последнее происходило оттого, что пчелы начинали почему- то постройку в 2—3 местах сразу. Длина и ширина сотов встречались необыкновенно разнообразными, что зависело оттого, где они строились и сколько лет им было. Самые длинные соты, какие мне приходилось видеть, доходили до 4-х аршин длиною, 9—14 вершков шириною.

Старые гнезда диких пчел (в большом помещении), на мой взгляд, представляют из себя, в сущности, очень правдивую историю жизни их во все долгие годы успехов труда, размножения, борьбы за существование и т. д. По сотам правильно построенного гнезда и свежий наблюдатель прекрасно заметит от первого до последнего года постепенный прирост его самого, его запасов и населения. Он найдет, что поступления во все стороны гнезда или только в одну сторону не всегда были одинаковы, и вызывались они, то большим или меньшим урожаем продуктов в природе, то другим обстоятельством, зависящим от первого, усиленным увеличением постройки сотов под влиянием удачного размножения пчел и т. д. По горизонтали, беря во внимание центральные и крайние соты, наблюдатель точно определит в каждом году количество собранных продуктов, их остаток от сьеденного пчелами за зиму в каждом году и ту экономию или избыток его, который каждый год надвигался сверху и с боков, давил на прошлогоднее гнездо, теснил его и заставлял подвигаться пчел для их следующих размножений все ниже и ниже или в одну из свободных сторон большого помещения. Наблюдатель без труда убедиться, что, при условии свободы помещений, пчелы, в силу указанных обстоятельств, выводятся по преимуществу в однолетних ячейках и только в узких границах его, когда им нельзя ни делать новых сотов, ни отложить вдоволь новых продуктов, они вынуждены бывают, от тесноты старого гнезда, роиться или совсем его бросить, когда осы, как хищники, растаскивают их застарелые продукты, и пчелиная моль в огромной массе занимает место пчел.

Маленьких заброшенных гнезд мне мало попадалось, и занимали они места не более того, что туземцы дают своим домашним пчелам в их крошечных сапетках, а иногда и менее последних. Все же остальные и в значительно большем числе были не менее одного, двух и более куб. аршинов. Одни из них находились далеко незаполненными, другие сверху до низу были заняты сотами, нижняя или боковая часть которых, подходившая к летку, более других частей огромного гнезда служила для размножения, тогда как верхние, переполненные мёдом, много лет оставались в одном и том же состоянии.

А вот верстах в 16 от сел. Тионеты, Тифлисской губ., к северо- востоку от селения, уставши от тяжёлой дороги в знойный день, я присел отдохнуть возле скал, под тенью широкого граба, корни которого, как щупальцы спрута, обхватывали снаружи группу камней. Тут я случайно заметил, что в бок от меня и несколько выше, но всё же под грабом, в одном и том же направлении пролетали какие то насекомые, рассмотреть которых с своего места мне долго не удавалось; но вот усталость прошла, и с проводником я стал подниматься туда, куда летели насекомые. Мы скоро заметили в выветрившейся горной породе небольшое отверстие, выше которого имелось и второе, несколько меньшее, в которое и влетали дикие пчёлы, так как это были они, а не какие- либо другие родственные им насекомые. С проводником я расширил нижнее отверстие и первым вошел в маленький гротик, в небольшой выемке которого поселился лет 5- 6 тому назад рой диких пчёл и довольно злых пчёл. Первое небольшое местожительство пчёл в выемке уже давно заполнено сотами, полными мёдом, и потому из желания выделить воск и нежелание стесняться помещением, пчёлы вышли своими новыми постройками далеко за пределы выемки в гротике и постройку новых сотов направили к полу последнего. В вышину грот был не более 2 арш., в ширину- 3- х. Необыкновенно красивая постройка поразила не только моего проводника, но и меня самого, потому что ребра сотов выходили прямо в помещение гротика, под прямым углом, и в длину занимали не менее 36 верш., а выступали от стенок выемки не менее 12 верш. Средние соты этого довольно большого гнезда были шире и длиннее, боковые- короче. Всех сотов, прекрасно сделанных и ровно поставленных, я насчитал 14. В верхней их части пчёл почти не было, и все они густой массой сидели в самой нижней части удивительно красивого гнезда. В помещении грота или заброшенной быть может пастушеской пещеры летало не мало пчёл. Считая ширину наружных сотов и ту, что была в выемке, т. е. тоже своей маленькой пещерке, в общем они занимали не менее 23 верш. Если бы можно было собрать всех имевшихся пчёл в одно место, то получился бы рой раза в 1,5- 2 больше тех, что живут в наших ульях. Не могло быть также сомнения, что здесь жила только одна матка. После тщательного осмотра гнезда, мы снова, но еще лучше, закрыли нижнее отверстие осыпавшимся песком и щебнем и направились дальше, унося с собой 25- 30 пчелиных укусов.

Читать дальше