Мирослав Круц - Бублики в гуляше, или Повесть о том, как Оля и Слава в Будапеште дом покупали

– Хорошо, – сказал я. – Не надо будет привыкать к незнакомой погоде.

– А ещё, – добавила она, – чехи не очень чистоплотные.

Я не поверил своим ушам.

– Что за бред?! Ты где это взяла?

– Прочитала в одном блоге. Женщина какая-то. Живёт там.

– У меня из подмышек тоже запах бывает, так что?

– У тебя только после физкультуры, а у них всегда.

Я не знал, что на это возразить. Спорить с Олей ещё про гигиену мне не хотелось. Мы решили, что подождём звонка от агентши, а там посмотрим. Но агентша так и не позвонила. Для очистки совести я написал ей письмо, но и оно осталось без ответа. Так отпала и Прага.

За Чехией мы решили проверить Болгарию. Море там знакомое. Названия Варна, Бургас, Слънчев бряг тоже без перевода понятны. Вино, может, попроще, но зато и цены без выкрутасов. С жильём, надо думать, та же картина. Да и сами болгары – пусть уже не те братья, что раньше были, но кириллица-то в алфавите у них осталась. Поэтому им от нас никуда не деться, чего бы они там себе не выдумывали. Ну и наоборот тоже.

Но София Олю оставила равнодушной. Бывает так, что увидишь город по телеку или на открытке, и он тебе чуть ли не сниться начинает. С Софией так не получилось. Вроде и красот немало, но ни одна из них Олю не тронула. Она тогда на побережье переключилась. Думала, что ладно, пусть уже курорт, но может не такой людный, как у нас. И оказалось, да, не такой – хуже. Первая линия от моря, вторая линия, третья. Всё разлинованное, всё в клеточку. Всё белое, всё прямоугольное. Не берег солнца, а больничный городок какой-то. Тоска.

– Что там у нас дальше? – спросил я.

Дальше была Варшава. В наш список она попала от безысходности.

– Ты же на одну половину поляк, – сказала Оля. – Может давай к ним?

– А это тут причём? – не понял я.

– Вдруг они своим дают скидку…

– На что?

– Не знаю… На вид на жительство.

– А зачем нам их скидка?

Оля промолчала. Я уже видел, что от этих скачек по Европе у неё началось раздражение, и плохо работала голова.

– По климату Польша, как Белоруссия, – сказал я. – И море там Балтийское. Какой смысл?

Смысла не было. Оля это и сама знала. Но ей всё равно надо было найти город своего счастья.

– Может в Одессу поедем? – предложил я.

– Почему в Одессу? – спросила Оля.

– Потому что по второй половине я украинец. И в Одессе мы с тобой были. Там всё более-менее понятно.

Разговор этот происходил у нас в комнате. Оля сидела в кресле за своим рабочим столом, а я на полу за её спиной. Минут за пять до этого я закончил заниматься физкультурой и, сняв кеды, навешивал блины на гантельные грифы, чтобы они были готовы на следующее занятие.

– У нас вино есть? – спросила Оля.

– Венгерское, – ответил я. – То, что мы на речке пили. Я две бутылки сдуру купил.

Оля отъехала креслом назад, встала и направилась к двери. На полдороге она остановилась.

– А в Венгрии у нас что? – спросила она.

Я посмотрел на неё и подождал. Думал, мало ли, может она какой-нибудь ориентир даст, чтобы я понял, про что речь. Но она ничего мне не давала, а только стояла и хлопала ресницами.

– Автобус «икарус», – сказал я тогда и загнул палец. – Горошек «глобус»… Дунай, Дунай, а ну узнай… Рубашки «фекон». Их два цвета было, голубой и оранжевый. Когда я в техникум поступил, мне мама…

– Стоп, – сказала Оля. – А города там какие?

Так в нашем списке появился Будапешт.

Разумеется, Оля про Будапешт знала и раньше. Больше, чем знала. Мы с ней, в общем-то, недалеко от него и бывали – раза три за последние годы, когда по Закарпатью путешествовали. Оттуда на автобусе недолго ехать. Но почему он сразу в список для переезда не попал, Оля объяснить не могла.

Венгры, как народ, нам тоже были знакомы – не родные, правда, а те же закарпатские. С виду там разница небольшая, а глубоко копать нам тогда незачем было – венгры и венгры. Впервые мы их живьём на одном фестивале увидели. Это в Виноградове было. Фестиваль этот назывался какая-то там «лоза» и вроде как на тему виноделия был. Оля про него ещё в Питере выяснила, потому что мы тогда всей этой винной теорией увлекались. А Закарпатье по вину – место не самое последнее.

Но много от вина мы на фестивале не нашли. Скорее он был похож на ярмарку из позапрошлого века со всякими горшками, снопами, вилами, бочками, прялками и прочим инвентарём того времени. Участники были местные сёла. Приезжали они командами и тащили за собой целый обоз провианта – не для продажи, а чтобы самим прокормиться. У одной из этих команд мы задержались. Там пели какую-то песню под аккордеон. Песня была весёлая по музыке, но непонятная по языку. Я его сначала за русинский принял. Есть в Закарпатье такой – славянская разновидность, но с хитростями, что поди ещё догадайся. Однако, прислушавшись, понял, что нет, не славяне. А потом и слова венгерские на вывеске увидел. Так всё и стало понятно.

В обозе у певцов горело два костра. Над одним висел чан с варевом красного цвета, а над другим, где углей было побольше, крутился на вертеле обёрнутый в фольгу бычок. Оля подошла к певцам, чтобы спросить, или можно посмотреть на бычка поближе, потому что раньше она такого блюда не видела. В ответ они поинтересовались у неё, откуда она такая неподготовленная приехала. Оля сказала откуда, и когда певцы услышали слово «Питер», сразу пригласили её посмотреть и попробовать. Оля показала на меня и сказала, что с ней мальчик. Мальчику тоже разрешили пройти.

Бычок оказался ещё не готов, поэтому нам налили варева из чана, угостили горячими пончиками и в вдогонку поднесли самодельного вина. А Оле ещё и работу по специальности предложили в детском садике. Она сказала, что подумает и пошла танцевать какой-то венгерский танец, который исполняли женщины из обоза и даже одна старушка девяноста с чем-то лет.

Впечатление от той поездки у нас осталось приятное, и мы подумывали приехать на фестиваль снова. Но приехать не получилось. Закарпатского вина в Питере тоже было не найти, мы перешли на итальянское, и как-то незаметно эта страница нашей жизни отправилась в архив. Теперь, однако, она вернулась оттуда с пометкой «торопиться не надо». Похоже, тот архивариус, что отфутболил её обратно имел на нас какие-то свои виды.

Пока я наводил на себя гигиену после физкультуры, Оля успела выяснить всё основное, что нам надо было знать про Венгрию.

– Подходит, – сказала она.

Через две недели после этого мы получили в консульстве туристические визы и ещё через полторы садились в самолёт, чтобы своими глазами увидеть, что это за птица такая, венгерский город Будапешт.

Человека, который должен был встретить нас в аэропорту, звали Шáндор. Через него мы сняли квартиру на те десять дней, что собирались провести в Будапеште. По переписке мы также договорились, что он отвезёт нас туда. С общественным транспортом мы хотя и разобрались, но решили, что для первого раза на машине будет спокойнее. Ну и то, что Шандор был не просто посредник, а имел такой козырь, как «ja gavaru paruski» , это нам тоже было важно. Понимание нового места, оно ведь не только из кирпича и асфальта складывается. И не из мебели и сантехники. Человеческий компонент в нём главнее. Это мы из поездок по Украине знали. Но что в этом плане предлагает Венгрия, нам ещё только предстояло выяснить. И мы с нетерпением ждали, когда это произойдёт.