Антон Шаганов - Крючковые рыболовные снасти

Основным недостатком самоловной (и шашковой) снасти является большое повреждение ловимой рыбы. Осматривая снасть, то и дело видишь оборванные поводки и спутанные места, покрытые рыбьей слизью. Очевидно, в этих местах была рыба, но сорвалась и ушла с более или менее значительными ранами. Особенно опасны в этом отношении старые сточенные крючки, которые наносят рыбе большие рваные раны, но не могут ее удержать.

В довоенные годы было произведено обследование красной рыбы, пойманной неводом в низовьях Волги и, следовательно, прошедшей самоловные порядки, расположенные перед ее устьями. Оказалось, что свыше 50 % этой рыбы имеют раны от самоловных крючков; иногда эти раны бывают ужасны: автору пришлось видеть белугу, пойманную неводом, имевшую на брюхе длинную рваную рану, сквозь которую была видна икра.

Самоловная крючковая снасть не только повреждает пойманную рыбу (что ведет к понижению качества товара), но наносит повреждение и рыбам, остающимся в водоеме. В этом отношении она весьма невыгодно отличается от большинства рыболовных орудий, и желательно избегать ее применения в тех случаях, когда по местным условиям можно производить лов другими орудиями.

Как видно из описания профессора Баранова, осетровые рыбы добывались самоловными снастями на Каспийском море и впадающих в него реках исключительно пассивным способом.

Однако в других регионах России существовали и достаточно активные способы самоловного промысла – с нагоном рыбы на снасть. К таким можно отнести «бой» (иначе – «боевку»), применявшийся ангарскими рыболовами. Сокращенное описание этой ловли заимствую из статьи Г. Афанасьевой-Медведевой в альманахе «Тобольск и вся Сибирь»:

«Бой, боевки – так местные жители называют способ добычи красной рыбы на Ангаре в местах ее зимней спячки – в зимовальных ямах.

Красноперка [6] – рыба стайная; устроившись друг на друге, «плотом», в несколько уходящих ко дну рядов, она зимует в одних и тех же местах: у порогов, перекатов, в шиверах. Это хорошо знали на Ангаре.

В конце сентября – начале октября, до Покрова, устраивали так называемые выставки: со всей Ангары съезжались рыбаки к Ковинской шивере, Рыбинской, Алдьиной, к Шиманскому порогу, Морскому, Аплин-скому.

Каждая деревня в этих местах выставляла по нескольку своих лодок (отсюда и слово выставка). Общее их число иной раз достигало 600–700. С них и боевали рыбу.

В каждой лодке сидели по два боевщи-ка, мужчина и женщина, чаще всего муж и жена, иногда брали третьего, из «недоростков», помощника. Старший, обычно это был самый опытный, пользующийся авторитетом боевщик, выбирал близ берега на угоре высокую лиственницу, ставил на ней мету, вывешивал на вершину красное полотно – выше отмеченного таким образом места никто не имел права ставить самоловы. Утром ставили подмет – самоловы-продольники, а вечером выезжали на бой. Первым выезжал старший, за ним – всеостальные. Сидящие в лодках начинали «выбуживать» рыбу: поднимали шум, бросали заранее приготовленные камни, гулко стучали веслами по воде. Разбуженная рыба всплывала из холодной глуби, растерянно бросалась вниз по всей ширине реки и попадала на крючки с остро отточенным жалом; встав на крючок, она не высвобождалась из плена, бездвижно замирала. Каждый хозяин знал свой самолов, перед этим он «пятнал» наплавы своего самолова: окрашивал их или делал зарубки. Чтобы пойманная рыба «не уснула», ее садили на кукун (на лышную, из коры тальника, связку) или держали в деревянных садках. По мере необходимости доставали ее оттуда и употребляли в пищу . [7]

Во время боя рыбаки ночевали прямо на берегу: на стылую землю стелили сухой палый лист, лапник мохнатые еловые ветки, сверху бросали привезенный с собой потник, накрывались стеженкой. Если шел дождь или пробрасывал снег, лодку вытаскивали на берег, переворачивали вверх дном – крышей, под ней и спали. На берегу то там, то здесь беспрестанно мигали костры; тесно прижавшись друг к другу, чтобы «не растерять тепло», кучно сидели уставшие рыбаки; за чаем, за разговором коротали осеннюю холодную ночь…»

Чтобы закончить историческую справку о самоловных снастях, стоит коротко упомянуть ловлю ими налимов. Теоретически, лишь самоловные орудия для налимьего лова могут еще вернуться в обойму снастей, разрешенных для рыболовов-любителей: налимов, особенно в северных регионах, еще вполне достаточно, проколотые крючком, никакой резвости они не выказывают, а живучестью не уступают осетровым (браконьеры, нехорошие люди, рассказывают, что пробитый в двух-трех местах зубьями остроги налим по нескольку часов, а иногда даже и дней, живет в садке).

Налимы попадались на самоловы либо в качестве прилова при ловле стерляди (причем в давние годы многими ловцами почитались за сорную рыбу и выбрасывались), либо ловились на специальные налимьи самоловы (на севере) во время зимнего нерестового хода, начинавшегося вскоре после ледостава.

В реках налим стаями идет против течения, в озерах – к местам, изобилующим подводными ключами либо к устьям впадающих речек. Снасть для налима отличалась более тесным, чем у стерляжьей, расположением поводков (расстояние между крючками не более 15 см) и выставлялась по возможности так, чтобы крючки находились как можно ближе к дну.

Понятно, что такая снасть наиболее уловиста будет на местах с чистым и ровным дном, в то время как налим для своего хода зачастую выбирает участки с дном каменистым, неровным. Если учесть, что во время движения к местам нереста налим не прекращает питаться и с успехом ловится на наживляемые многокрючковые снасти – на переметы, подпуски и подледники, – то становится очевидно, что добыча его самоловами была связана не с большой уловистостью этой снасти, а с трудностью добывания зимой наживки (червя, живца и т. д.) в количествах, необходимых для переметов.

Щучий капкан – снасть уникальная, никак не укладывающаяся в классификацию рыболовных орудий. По принципу действия с ней схожи всевозможные удочки и донки с самоподсекателями, регулярно изобретаемые рыболовами, и так называемая «волжская дурилка», описанная еще Л. П. Сабанеевым, – но схожи весьма отдаленно; в отличие от многих других рыболовных названий, весьма условных, капкан и в самом деле больше всего похож на звероловный капкан, адаптированный к водным условиям.

Многокрючковой эту снасть не назвать, да и вообще крючковой, – скорее щучий капкан является неким гибридом крючковых орудий лова и колющих (острога, ружье для подводной охоты).

По слухам, щучьи капканы были завезены к нам в середине ХХ века из Финляндии. Вполне возможно, что именно так и обстояло дело. По крайней мере в Финляндии капканы (называемый по-фински iskukoukku – ударный крючок) весьма популярны среди рыболовов, а в России наиболее распространены в северных регионах: Карелии, Архангельской области, Республикеи Коми и т. д.