Николай Кисляков - Записки рыболова и странника

Любопытное явление, вызванное руками человека: приехав сюда в середине июля — начале августа, вы попадаете (правда, год на год не приходится) как бы на весеннюю путину. Дело в том, что жарким летом вода в гнилом Цимлянском море, особенно когда уровень ее ниже нормы, становится малопригодной для обитания. Куда деваться рыбе? Ниже плотина, вот она и устремляется на свежую струю в Верхний Дон. В это время леща, например, ловят здесь в тех же, если не больших, количествах, что у нас весной. Много идет синьги, чехони. Ловят обыкновенными донными удочками, распространенными здесь завозными, на резинку.

С вечеру, присмотрев подходящее место для ночлега, бросал я якорь, быстренько, самое большее за полчаса, ловил на кольцо или отвесным блеснением рыбу для ухи и непременно двойной! А потом костер, луна, крепкий сон на перевернутой вверх дном резиновой лодке… А утром — купание, свежий чай и снова — в путь. Нет, это непередаваемо и, может быть, неповторимо!

В один из таких вечеров чуть было не «накололся». Место было отличное: большая яма — вымоина возле берега. Почти не сомневался, что поймаю здесь на блесну судака или окуней. Блесню и так и этак — глухо! Неужели же сегодня, в день своего рождения, буду пробавляться пакетом фабричного супа? Зацеп какой-то слабый, тащу, наверно, сук или ветку, которыми захламлено это дно. Конечно, это не рыба. Огорченно поглядываю по сторонам. И вдруг появляется на поверхности огромный, как артельная сковорода, лещ! Он лежит плашмя, ждет, пока возьму его рукой. Крючок вонзился в слабый плавник возле головы. Достаточно было легкого рывка и… Лещ на блесну попадается чрезвычайно редко. Значит, — подарок судьбы. Отмечал я свое пятидесятипятилетие на высоком песчаном мысу наедине с ослепительно сиявшей луной, употребив по этому случаю законные полстопки спирта. С радостью вспоминаю этим вечером, что «полтинник» встречал на Камчатке в кругу товарищей на берегу узкой, но шумной и бурливой речушки…

Особенно по душе пришелся мне Дон километрах в двенадцати ниже Серафимовича, здесь он полноводнее, чем у Вешенской, ибо пополнился уже Хопром и Медведицей, притоками большими и даже сегодня сравнительно чистыми. Здесь на правом берегу расположен хутор Бобровский, за которым начинается большая лука Дона. Правобережье круто, обрывисто, поблизости от берега глубина 5–6 метров. Охраняют реку развесистые осокори, вязы, караич, вербы. Левобережье низменное, белеет великолепным пляжем. Рыбное место!

Здесь я познакомился с жителем Луганска Петром Федоровичем, который приехал сюда на стареньком «Запорожце» вместе с двумя сыновьями восьми и двенадцати лет. Он рассказал, что приезжает сюда не первый год, стоит на месте 5–6 дней, ловит и солит рыбу. Изредка стоят здесь палатки, все приезжие — с Украины, в основном из Луганска. Надо сказать, Верхний Дон «оккупирован» украинцами, впрочем, как и Нижний теперь. Раздраженная местная рыбинспекция все более «прищучивает» приезжих, а законные основания есть: даже разрешенными способами здесь можно наловить и насолить за неделю пару мешков леща, синьги, кругляка…

Трижды, раз в году, приезжал сюда на машине и я, поочередно соблазняя приятелей хорошим отдыхом и рыбалкой. Все оставались очень даже довольны, особенно двое молодых людей, которые затем поженились… И все-таки по мне сплавляться по реке интереснее, но это уже дело вкуса.

Много чего опубликовал я в печати, но об этих местах помалкивал, как самый большой жлоб. Каюсь: боялся слишком большого наплыва людей, боялся, что будут грубо нарушены тишина и покой безыскусных уголков природы. Теперь другое время. Теперь, когда стоимость путевок в дома отдыха (о диком способе уже не говорю) стала просто фантастической, где же нам, донцам, и отдыхать, как не на родном Дону, где есть такие места, которые куда лучше иных курортных.