Иосиф Левитас - И серьезно, и курьезно. Филателистический калейдоскоп

Троянцы увидели пожар и вышли из города осмотреть покинутый стан данайцев. Они были уверены, что тяжкое время осады кончилось. Тут они в изумлении остановились перед исполинским конем. Одни советовали сбросить коня в море, другие — ввезти в город и поставить на Акрополе. Перед спорящими появился Лаокоон. Он стал горячо убеждать своих сограждан уничтожить коня. Жрец был уверен, что это какая-то военная хитрость, придуманная Одиссеем. «Бойтесь данайцев, даже дары приносящих», — убеждал троянцев Лаокоон. Он схватил громадное копье и бросил им в коня. Содрогнулось сооружение от удара, и глухо зазвучало внутри него оружие. Но боги помрачили разум троянцев: они все-таки решили везти коня в город.

В этот момент пастухи привели добровольно сдавшегося в плен грека Синона. Не знали троянцы, что это специально подготовленный и подосланный Одиссеем перебежчик-обманщик. Он сумел убедить легковерных троянцев, что конь оставлен, чтобы умилостивить Афину Палладу, что он будет могучей защитой Трои, если будет ввезен в город.

Еще сильнее поверили троянцы в то, что Синон говорил правду, так как произошло великое чудо, посланное Афиной Палладой: на море показались два чудовищных змея и стали быстро приближаться к берегу. В ужасе разбежались все троянцы. Змеи бросились на двух сыновей Лаокоона и обвились вокруг них. Поспешил на помощь детям Лаокоон, но и его сковали в своих тугих кольцах змеи. Своими острыми зубами они терзали тела несчастных. Нечеловеческими усилиями старается жрец освободить себя и детей из смертельных змеиных объятий, но тщетно. Яд проникает в тела все глубже. Страдания отца и сыновей ужасны. Так погиб Лаокоон, видя ужасную смерть своих ни в чем не повинных сыновей, погиб потому, что хотел, вопреки воле богини, спасти родину.

Далее все события развивались по плану Одиссея: коня втащили в город… Чем окончилась троянская война должен знать каждый пятиклассник. Троя была полностью разгромлена. По столбам дыма и полыхавшему на небе зареву узнали окрестные народы, что пал самый могущественный город в Азии.

С тех пор миллионы людей во всем мире, желая высказать свое опасение по поводу коварного замысла, называют его «троянским конем» или цитируют приведенные выше слова, вложенные Вергилием в уста Лаокоона: «Timeo Danaos et dona ferentes» — «Боюсь данайцев, даже дары приносящих». Это полустишие вошло в поговорку.

Читатели настоящей книги не могут не видеть, что автор нередко отдает дань шутке, и правильно его поймут, если он позволит себе процитировать парафраз этой поговорки, помещенный в записных книжках нашего замечательного сатирика Ильи Ильфа: «Бойтесь данайцев, приносящих яйцев». Вероятно, Ильф особо интересовался Троянской войной, судьбой несчастного троянского царя Приама, потому что несколькими строками раньше в записной книжке читаем: «Страшный сон. Снится Троя и на воротах надпись «Приама нет»».

Но вернемся к серьезным вещам и расскажем о скульптуре «Лаокоон». Кстати сказать, если на нашей марке воспроизведена только фигура самого отца, без сыновей, то на одной из парагвайских марок 1967 г. из серии «Знаменитые скульпторы» изображена вся скульптурная группа. Ее изваяли родосские скульпторы. Когда в 79 г. н. э. римским императором стал Тит, он приказал перенести это, к тому времени ставшее уже широко известным произведение искусства в свой дворец в Риме (вероятно, с острова Родос). Позднее он велел перевезти скульптуру-в построенные им и названные в его честь римские бани. Развалины этих огромных великолепных бань можно увидеть еще и сегодня. А скульптура, о которой идет речь, хранится теперь в Ватиканском музее.

Открыли ее не археологи нового времени: она стала известна еще в эпоху Возрождения. В октябре 1503 г… римским папой был избран Юлий II, щедро покровительствовавший наукам, литературе и искусству; ему обязаны помощью такие титаны Возрождения, как Рафаэль, Микеланджело, архитектор Браманте и многие другие. В своей летней резиденции папа разместил богатейшее собрание скульптур и не скупясь вознаграждал каждого, кто находил или приобретал для этого своеобразного музея античные произведения.

Началась лихорадка разрешенных и неразрешенных, нередко весьма примитивных раскопок. Одному из предприимчивых «кладоискателей», Фелицио де Фреди, посчастливилось в 1506 г. обнаружить среди руин упомянутых выше бань скульптурную группу «Лаокоон» высотой в 2,5 метра. Вне себя от радости папа немедленно послал своего придворного скульптора Джулиано ди Сангалло к месту находки, дабы удостовериться в ее подлинности и установить происхождение. Так как в то время для папского двора работал и гениальный Микеланджело, Сангалло пригласил его с собой в качестве эксперта.

«Да, святой отец, это тот Лаокоон, о котором упоминал еще Плиний», — заверил папу Сангалло. Римский писатель Плиний, современник императора Тита, отмечал, что эта скульптурная группа вытесана из одной глыбы мрамора. Микеланджело, которому к моменту знаменитой находки исполнился 31 год, получил от папы поручение обследовать скульптуру и выяснить, вправду ли она сделана из монолита. Но он был вынужден разочаровать папу: «чудо искусства», как выразился Микеланджело, имело четыре искусно заделанных малозаметных шва в местах, где соединялись отдельные камни. И еще одним ответом он усугубил разочарование папы: когда тот попросил скульптора реставрировать поврежденную группу, гениальный мастер резца отказался, заявив, что для этого у него «не хватает таланта».

В XVI в. специалисты несколько переоценили эту скульптурную группу, единодушно провозгласив ее лучшим произведением античности. Переоценка легко объяснима: находку не с чем было особенно сравнивать, античных скульптур было найдено еще очень мало. Позднее искусствоведы и художники пришли к выводу, разделяемому и поныне: «Лаокоон» — отнюдь не величайшее произведение искусства античности, но по праву входит в ряд наилучших. И. В. Гете был им «растроган и взволнован», так как оно является «наиболее цельным воспроизведением телесных и душевных страданий». Г. Э. Лессинг в знаменитом трактате «Лаокоон» отстаивал реализм в литературе и искусстве на основе глубокого анализа этой прославленной скульптурной группы.

Ученые долго не могли определить время создания этого произведения искусства. Многие относили его к эпохе Александра Македонского, IV в. до н. э., или к эпохе императорского Рима. Теперь мы знаем, что оно было изваяно около 50 г. до н. э. родосскими скульпторами Агесандром, Полидором и Атенодором, а в Ватиканском музее хранится римская копия скульптурной группы.

Остается сказать еще несколько слов о советской марке, с которой начинается этот рассказ. Ее судьба не совсем обычна. Спустя некоторое время после выпуска ее изъяли из обращения, в почтовых окошках ее перестали продавать. Лишь позднее марку начали выдавать членам ВОФ, а еще через несколько лет она появилась в продаже в филателистических магазинах. Официально о причинах «опалы» ничего не сообщалось. Филателисты же говорили, что греческие власти по дипломатическим каналам выразили протест советскому правительству, заявив, что об укреплении солидарности с греческими демократами могут писать и говорить средства массовой информации, выражая свое мнение. А почтовая марка — это официальный государственный документ, и они считают такой призыв вмешательством во внутренние дела Греции. Так это было или не так, сказать трудно: в годы застоя подобные вопросы не предавались гласности, но о том, что марку изъяли, помнят многие филателисты. На письмах она встречается значительно реже других марок 1968 г., да и в каталоге оценена в пять раз выше, чем другие марки такого же номинала. А может быть, кому-то «наверху» просто не понравилась эта серенькая, невзрачная марка или кто-то усомнился, достаточно ли оснований у жреца Аполлона представлять греческих демократов? Автор обещает читателям, что, если это «белое пятно» в истории нашей филателии в ближайшие годы благодаря гласности, будет ликвидировано, он непременно сообщит об этом.