Иосиф Левитас - И серьезно, и курьезно. Филателистический калейдоскоп

Среди многих ничего не стоящих марок рыбак обнаружил полоску из трех редких марок Мекленбург-Шверина без зубцов. Он отправился домой, очень довольный своим «уловом».

Филателистические варианты рыбацкой байки о во-о-о-ттакой рыбе можно встретить не в одном журнале. Меняется только страна и «улов». Называются обычно весьма редкие марки, хотя и не редчайшие. И это можно понять. Если сочинить байку о марках, сохранившихся всего в нескольких экземплярах, о которых пойдет речь в следующем рассказе, то многим сразу станет ясно, что это выдумка. Такую марку надо показать на выставке, а вообще говоря, ее место — в музее. А менее редкая и заинтригует, и показывать не надо. Вот почему даже один из главных сотрудников бывшей СФА (Советской филателистической ассоциации), который, безусловно, хорошо разбирался в филателии, не удержался от соблазна поместить как-то в журнале «Огонек» точно такой рассказ с лодкой, удочкой и мусорным ящиком, но «улов» был осовременен: рыбак подцепил конверт, оплаченный двумя редкими советскими марками 1930 г., посвященными прилету дирижабля «ЛЦ-127» в Москву.

В 60—70-х гг. этого века в советской и зарубежной печати появились подробные сообщения о находках бакинскими коллекционерами двух редчайших марок. В наше время ребята на чердаках уже не находят мировых уникумов и раритетов, например «Красную Гвиану» и другие марки. Поэтому сообщения вызвали большой интерес.

В истории, которая будет рассказана, участвуют редчайшие марки: «Голубой маврикий» и «Тифлисская городская». Это мировые раритеты. Марки острова Маврикий, голубая и оранжевая, изданные в 1847 г. с допущенной местным гравером Жозефом Барнардом ошибкой «Post office» (почтовая контора, или, попросту говоря, почта) вместо «Post paid» (почтовый сбор оплачен, взыскан), очень редки. Часть из них супруга губернатора острова леди Гомм наклеила на письма с приглашениями на бал. Не будем описывать истории находок этих марок. Всего найдено 26 штук (голубых и оранжевых, вместе взятых). Эти марки «на строгом учете», т. е. специалистам хорошо известно, где и у кого находится каждая из них. В книге мы старались не говорить о цене марок, но ради лучшего понимания конца этой истории стоит допустить исключение. Несколько лет тому назад нью-орлеанская филателистическая фирма братьев Уилл продала конверт с двумя «оранжевыми маврикиями» за 380 тысяч долларов. Это самая высокая цена, полученная к 70-м годам за конверт. В настоящее время этот «рекорд» уже превзойден.

Шестикопеечная марка Тифлисской городской почты 1857 г. была известна в трех экземплярах. Они находились в коллекции известного русского филателиста — владельца ювелирной фирмы Агафона Карловича Фаберже. Из коллекции Фаберже (он умер в 1951 г. в Финляндии) они попали к богатым филателистам США и Западной Европы. То, что марки такого «ранга» оказались в Баку, конечно, не могло не вызвать сенсации. Но изложим кратко все по порядку.

В газетах, журналах, книгах у нас и за рубежом (позже в Москве был выпущен в продажу рисованный диафильм) подробно описывалась история находки 27-го «Маврикия».

Бакинский филателист Виктор Гаврилович П. (называлась его полная фамилия), отдыхая в Крыму, прочел в газете объявление о продаже книг.

Нужных ему книг у хозяйки дома, поместившей объявление, не оказалось. Собираясь уходить, П. спросил, нет ли марок. Хозяйка позвала из другой комнаты сына — научного работника. Он вспомнил, что у него где-то есть несколько марок, разыскал их и подарил П., рассказав о том, как они к нему попали. Сын хозяйки во время войны командовал в Крыму партизанским отрядом, которому удалось захватить в плен видного генерала СС. Генерал вел себя надменно, он стал нервничать лишь тогда, когда в его портсигаре под папиросами нашли несколько марок на вырезках с конвертов. Это навело на мысль, не являются ли марки шифром.

Вырезки отправили в штаб армии, генерала вскоре переправили туда же. Оказалось, что марки не скрывают никакого шифра, их вернули партизанам — и вот они у П. Он тепло поблагодарил хозяина, не подав и виду, что марки не представляют интереса.

По возвращении в Баку П. решил отмыть марки с вырезок и бросил их в тарелку с водой. Каково же было его удивление, когда он увидел, что в тарелке плавает на одну марку больше, чем было на вырезках… Оказывается, вырезки были только маскировкой — под одной из ничего не стоящих марок скрывалась другая. Ошеломленный П. выловил из тарелки и держал в руках «голубую филателистическую мечту» — знаменитого 27-го «Маврикия».

Немало писали в газетах и о находке марки Тифлисской городской почты. Первой об этом написала сухумская журналистка Нина Кайдалова. Кратко история сводится к тому, что марка находилась в коллекции известного американского филателиста Хоустона. После его смерти в 1936 г. наследники пытались продать коллекцию, но специалисты заявили, что марки в ней поддельные. Альбом бросили в мусор, но тут заметили, что под поддельными марками были спрятаны подлинные. Правда, одна марка, именно марка тифлисской почты, где-то в мусоре затерялась. Через некоторое время для уборки виллы покойного филателиста наняли молодого безработного, родители которого еще до революции эмигрировали из Грузии в Америку. Вынося мусор, он случайно заметил грязный листок с марками. Вот как заканчивает эту историю Н. Зыков в большой статье, опубликованной в газете «Советская Россия» 2 ноября 1973 г.:

«Ради любопытства посмотрел и взволновался: на одной марке стояла надпись: «Тифлис» — родина его родителей, родина, о которой он столько слышал от матери. Он бережно отклеил марку, завернул в бумагу и хранил как реликвию. А когда настал счастливый для него день и он смог вернуться на родину, решил подарить эту марку тому соотечественнику, который увлекается коллекционированием.

Так закончилось путешествие марки — она вновь вернулась домой».

Пресса сообщала, что марка была подарена одному из бакинских филателистов, а позже тот, в свою очередь, подарил ее Центральному музею связи им. А. С. Попова в Ленинграде, где она заняла достойное место в Государственной коллекции почтовых марок.

Сообщалось также, что «голубой Маврикий» тоже не остался в Баку. П. считал, что полученная им марка когда-то принадлежала командиру «Варяга» Всеволоду Федоровичу Рудневу, затем с частью его коллекции была передана Военно-Морскому музею в Севастополе, откуда и была похищена эсэсовским генералом. Поэтому П. завещал передать после его смерти марку восстановленному музею в Севастополе, что и было выполнено супругой покойного.

Но не спешите в музеи, чтобы увидеть эти редчайшие марки. Приходится разочаровать читателей — их там нет и быть не могло. Автор давно интересовался этими историями, был в Баку, встречался с П. и другими филателистами, среди которых у него много добрых друзей, беседовал со сведующими сотрудниками ленинградского и севастопольского музеев, обсуждал этот вопрос со специалистами. Обращает на себя внимание тот факт, что об этих- находках писала в основном нефилателистическая пресса. Ни один серьезный филателист у нас об этих марках не писал. Подлинность таких марок должна обязательно устанавливаться высококвалифицированными экспертами, но экспертизе они не подвергались, их вообще не показывали сколько-нибудь знающим филателистам, хотя в гостях у П. побывало несколько известных и опытных коллекционеров из Москвы и других городов. Эти выловленные в тарелке и мусоре марки — такая же побасенка, как та, о которой уже говорилось выше. Бакинский обладатель «голубого Маврикия» скорее всего добросовестно заблуждался, приняв подделку за подлинник, А история с «Тифлисской городской» просто высосана из пальца падкими до сенсаций журналистами. Ни коллекции «известного американского филателиста- Хоустона», ни самого Хоустона, ни других участников этой истории вообще не существовало, как и самой истории. Все это — мистификация чистой воды.