Григорий Лапшин - Автостопом через Африку

Короткий спуск вниз и мы снова застреваем в разлившемся ручье. Водитель и «билетер»

выпрыгивают в жижу и начинают руками выковыривать из-под колес комья липкой, как пластилин грязи.

Захватить в кузов лопату у них не хватило ума. Остальные пассажиры, заплатившие деньги «за сервис», даже и не думают помогать им. И только шестеро белых мистеров шустро прыгают вниз и показывают эфиопам, какая польза от автостопщиков бывает в природе. В результате, наш грузовик выковыривается из грязи куда быстрее своих встречных коллег.

В одном месте, где вязкая глина доходила до половины нашего колеса, «на встречной полосе» стояла «Тойота», которая завязла так, что невозможно было и руль повернуть. Шесть белых мистеров вытащили из этой великой грязи и «наш» грузовик и несчастную «Тойоту» с пятью эфиопами! Вот это был праздник!

В другом месте, грязь была не только жирной но и жидкой. Грузовик забуксовал на подъеме. Тут уже всем пассажирам пришлось вылезать на дорогу и, в буквальном смысле, впрягаться в веревки, вытаскивая машину на перевал, буквально на руках. И только самый худой из пассажиров, Олег Сенов, честно отлынивал от коллективного труда, фотографируя сей процесс с разных ракурсов.

Еще несколько раз выталкивая грузовик из речек, промоин и разлившихся болот, мы все же приехали к вечеру в деревню Wagna, за три дня преодолев по ужасным эфиопским дорогам 80 километров от границы. В деревне «билетер» сказал «Финиш до завтра» и оставил нас в толпе «ю-юкал», скрывшись неизвестно куда.

С огромной толпой просящих детей мы прошли на южный выезд из деревни. На ходу обсуждаем между собой наше положение:

— Как же нам ночевать? Ведь они не отстанут от нас несколько километров, а далеко отходить от машины не хотелось бы…

— Вот, смотрите, впереди мост через речку. Надо что-то придумать, чтобы оставить их на этой стороне моста!

— Может завалить мост колючками?

— Не хотелось бы поджигать его как это делают в кино, завтра по нему «наш» грузовик должен будет проехать…

— Есть идея! Давайте на середине моста, резко, по команде, развернемся на них, и закричим что есть мочи. Может получится их тогда хорошенько напугать!

— Отлично. Попробуем. По команде «начали!».

Мост был весьма стар, в деревянных стропилах зияли дырки, в некоторые из них вполне можно было бы просунуть и утопить среднего эфиопского ребенка. Вот мы ступаем на мост, дети в количестве полутора сотен голов, идут по пятам, не прекращая криков «Ю — юю-ю-ю-ю…!» В первых рядах идут возрастом 5–7 лет, потом постарше, а уже 14-15-ти летние девочки несут на руках своих братьев и сестер (или детей?). По команде, резко, разворачиваемся и, расставив руки в стороны, все шестеро глоток издают, без сомнения, самый страшный звук, который когда-либо слышала эта река и этот мост: «А-АААААА_аааааааАААААА!!!» Первые ряды так резво рванули к деревне, что смяли и опрокинули арьергард. У нескольких маленьких детей началась истерика (сами виноваты!), а трое или четверо остались лежать на мосту, слегка затоптанные своими товарищами. Хорошо, что обошлось без увечий (все были босые), и вскоре они тоже уползли в след своим сверстникам. Насколько я успел уследить, с моста тоже никто не упал.

Стоит ли говорить, что после этого никто из деревенских детей даже близко не показывался возле моста.

На другом берегу реки мы выбрали поляну так, чтобы утром, машина проехала как раз мимо нашей стоянки. Вот только дров вблизи деревни не было совсем. Ни одной сухой веточки не нашлось даже на макушках деревьев, сколько мы не щурились на вечернее небо.

Командировали отряд из трех человек в деревню. Под покровом темноты мы прошли через мост и нашли старую хижину, в которой никто не жил. Стены ее густо заросли травой, а на крыше даже созревали дикие кабачки. Предательски воспользовавшись отсутствием хозяев (а кто сжег все дрова в округе?) мы выломали из крыши хижины несколько относительно сухих бамбуковых палок и вернулись к палаткам.

Скажите, «нехорошо поступили»? Но ведь другого выхода не было, не покупать же древесный уголь в харчевне? Да и не даст он такого огня для освещения и просушки, как костер.

Уже в полной темноте, расщепив вдоль бамбуковые палки, варили гороховую кашу и суданский чай-каркаде.

Утром собрались на рассвете и сели на рюкзаках, ожидая «нашу» машину. Погода наладилась, достали из чехла гитару. Каждое утро в Эфиопии, когда мы просыпались, около палаток уже обреталось некоторое количество местных жителей. Постепенно, возле нашей позиции останавливаются пастухи, охотники, рыболовы, дровосеки и другие

праздношатающиеся по лесу люди. Вот и сегодня откуда-то организовалась целая тусовка, желающих посмотреть на белых людей, да еще и послушать песни под гитару. Концерт прервался подъехавшей машиной, мы залезли в знакомый кузов, а группа черных людей в лохмотьях еще долго махала нам вслед грязными руками, потрясенная «силой искусства», должно быть.

Трасса начала очень круто подниматься в горы. Грязь подсохла. Альтиметр на японских часах Сергея, показывал свыше 2000 метров над уровнем моря и подъем продолжался.

Красивейшие виды открывались из кузова машины — никаким другим образом, кроме как из кузова грузовика, нельзя получить столь большого эстетического удовольствия и сделать столько красивых фотоснимков.

Облака были все ближе и ближе, наконец мы въехали прямо в тучи, набрав 3000 метров и начался дождь. Даже на этих высотах продолжали подбирать и высаживать местных автостопщиков. Люди по двое-трое идут вдоль дороги, неся на плече советский автомат или просто крепкую палку. Воду переносят в сосудах, выдолбленных из тыквы. Из одежды имеются драные джинсы и всевозможные их вариации. Бедняки не носят майки вовсе или донашивают рванье. «Зажиточные модники» щеголяют в очень ярких футболках с красочными рисунками из американского кинофильма «TITANIC». Ни электричества, ни тем более кинотеатров, в этих местах никогда не было. Чем объясняется такая любовь эфиопов (никогда не видевших моря) к утопленникам прошлого века? Для всех нас это до сих пор загадка.