Мария Згурская - Китайский и японский сад

В декоративном отношении японский чайный сад, как правило, весьма отличен от садов других стилей. В нем гораздо больше цветочного декора, подбор растений осуществляется таким образом, чтобы сад представлял собой четыре вида по четырем временам года: зимой снег падает на восковые цветы камелий, весной – нежные цветы сакуры и буйство цветущих азалий, летом – лиловый дождь свисающих цветов глицинии, осенью – багряные листья кленов и ягоды нандины. Главная цель художественного замысла этого сада – показать красоту изменяющейся природы.

Сад сухого пейзажа. С усилением дзэнского влияния на садовую культуру многие структурные элементы японского сада окончательно приобрели черты символизма. Для символического изображения воды была разработана целая методика, широко известная сейчас под названием «сухой пейзаж» («сухие горы и воды») – «карэ-сансуй». Никакой симметрии применительно к «карэ-сансуй» быть не могло. Это был намек скорее на естественность, а не на искусственность пейзажа.

Сухой пейзаж – это всегда изображение воды. Камень, брошенный в воду, оставляет на ее поверхности расходящиеся в бесконечность концентрические круги. Скала, омываемая морем, борется с натиском воды, отгоняя ее от себя тоже по кругу. Воды стремительной реки, сотканные из невидимых и бесконечно параллельных струй, несутся вниз по течению. Водопад, мощными потоками срывающийся с гор, наполняет пространство ревом и грохотом. Прозрачный горный ручей игриво вьется между камнями, отражая солнечные блики. Каждый из этих образов рождает в сознании совершенно определенные картины, вызывая разнообразие чувств – от страха до благоговения, от очарования до умиления. Сухой пейзаж – это такой садовый прием, который заставляет человека активизировать сознание и направить его на создание определенно заданных образов.

Сухой пейзаж имеет два существенно различающихся типа. Один называется «с водой», другой можно перевести как «вода, которая была, но ушла». Первый вариант абсолютно символичен – вода изображается параллельными бороздами на мелком гравии или песке, концентрическими кругами вокруг камней. Второй вариант более изыскан и художественен. Это водопады, русла рек и ручьев, где человек подсознательно «завершает» эскиз, сделанный художником, создавая зрительные, осязательные и акустические образы в виде звона ручья, бликов солнца на воде, прохлады, веющей от водопада. Материалом для этих композиций являются не только камни, галька и гравий, но и растения.

Японский сад с сухим пейзажем – это наиболее яркий и наглядный пример влияния дзэн-буддийской культуры на сады. Такие сады создавались для медитации, духовного совершенствования, окончательного просвещения и не предназначались для широкого показа посетителям, в отличие от садов Дзёдо, садов удовольствия и эстетического наслаждения. Сторонник дзэн-буддизма находит в них мир Духа, современный человек, не посвященный в секреты дзэн, – кристаллизацию духовной энергии, выраженную в художественной форме. Другими словами, если искусство можно определить как материальное выражение эмоциональной напряженности человека, то японский сад с сухим пейзажем представляет собой искусство высшего уровня.

Одним из первых «переходных» к форме «карэ-сансуй» по своей сути стал парк при храме Сайходзи в Киото, закладку которого относят к первой половине XIV века. Чаще его называют Кокадэра («Сад мхов»). Вся поверхность Кокадэра покрыта толстым ковром мха. В Сайходзи все еще сохраняются признаки старых японских садов – пруд с тремя большими и четырьмя малыми островами, прихотливо сформированными полуостровами, мостами, тропинками. Но верхняя, каменистая часть сада гораздо ближе к «карэ-сансуй». Кстати, этот термин вначале употреблялся японскими садоводами для обозначения весьма ограниченной по размерам каменистой площадки в рамках типичного для периода Хэйан сада старого образца. Считается, что сад Кокадэра был заложен в 1334 году мастером Кокуси Mусо, монахом одной из сект дзэн-буддизма. Стилистически и хронологически Кокадэра является промежуточным этапом между садами эпохи Хэйан и философскими садами эпохи Муромати.

При желании можно было бы проследить нарастание уровня абстракции в сфере садовой культуры, сравнивая характеристики садов при храме Божественного дракона (Тэнрюдзи), при Золотом и Серебряном павильонах в Киото, при храме Вечного великолепия (Дзёэйдзи) в префектуре Ямагути…

Исследователь японского паркового искусства М. Сигэмори перечисляет около 700 садов с искусственными прудами и 323 сада в стиле «карэ-сансуй», относящихся к тому периоду. Но, пожалуй, поистине мировую известность получил сад камней при храме Миролюбивого дракона (Рёандзи) в Киото. Сад Рёандзи – это наиболее ультимативная форма стиля «карэ-сансуй». Там нет ни воды, ни деревца, ни травы. В свое время храм и окружающее его пространство претерпели немало изменений в результате пожаров и перестроек. Нынешняя форма сада сложилась в 1488 году. Существует немало теорий по поводу того, кто был автором-устроителем сада. Наиболее правдоподобной считается та, что приписывает авторство известному художнику Соами (1455–1525), хотя в последнее время высказывается немало сомнений по этому поводу. Сейчас сад представляет собой прямоугольник (23×9 м), протянувшийся вдоль дома настоятеля монастыря. Любоваться садом можно только с веранды дома, хотя, если судить по старым гравюрам, некогда посетители сада могли бродить по нему, что ныне просто немыслимо. Поверхность засыпана мелким белым гравием, над которым возвышаются пятнадцать поросших мхом камней, собранных в группы. Гравий «расчесан» специальными граблями так, что образовались параллельные полоски, тянущиеся от стены до стены, но завихряющиеся кругами возле камней. А они расположены так, что в какую бы сторону ни двигался по веранде зритель – вправо или влево, он может увидеть только 14 камней, а один (в зависимости от угла зрения каждый раз иной) всегда «прячется» от взгляда. Исследователи садового искусства сломали немало копий, споря о том, что имел в виду автор сада Рёандзи, укладывая камни именно в таком порядке. Одни искали ответ в тайнах «секретной геометрии», другие – в балансе нечетных чисел. Кто-то представлял панораму сада как архипелаг островков, выступающих из моря, а кто-то – как вершины горной цепи в пелене тумана или облаков. Нередко говорят и об ассоциации с семейством тигров, переплывающих море… Перед каждым медитирующим открывается своя картина, возникают свои ассоциации и образы. Когда-то картину дополнял вид дальних гор, проступавших за низким забором, огораживающим храм. Сад Рёандзи таким образом становился частичкой огромного целого. Но со временем поднявшиеся за стеной деревья закрыли дальнюю перспективу, превратив сад камней в самодостаточное зрелище.