Константин Кузьмин - Зимний спиннинг

Пожалуй, больше всего щуки, которую я за все время переловил на предзимних «жабовниках», мне принесли именно «колебалки». Почти все они были самодельными когда-то активно практиковал производство блесен своими руками. В прежние годы не составляло особого труда найти на свалке куски листового цветного металла, чем я всецело пользовался. На «колебалки» шла латунь толщиной до 2.5 мм, но блесны из толстого металла делались в основном в расчете наловлю на течении. Для «болотного» варианта «колебалки» я брал миллиметровую латунь, получалась блесна, которая при длине 7–9 см весила всего лишь 10–12 г. И такие параметры меня полностью устраивали – легкие блесны работали на редкость исправно, а перед ледоставом – в особенности.

Позже я стал подсаживать на тройник колеблющейся блесны среднего размера твистер. Это позволяло ещё более замедлить проводку, от чего количество поклёвок только увеличивалось.

Пробовал я и другие приманки, в том числе и совсем уж не зимние. Как-то в ноябре поймал щуку даже на баззбейт, но это уже нечто из ряда вон выходящее – эксперимент ради самого эксперимента.

Технически ловля на мелководных «жабовниках» предельно проста. Последовательными забросами облавливаем всю доступную нам акваторию. Если ловим на «железку», то никаких особых изысков в методе подачи приманки нет и быть не должно: заброс и сразу же – медленная равномерная проводка. Больше двух-трех забросов с одной точки делать не стоит – лучше не тратить время и перейти на другую.

Вот произойдет что-то примечательное – поклёвка или хотя бы подозрение на неё – тогда можно и задержаться чуть дольше. Но излишне усердствовать здесь тоже не стоит – если была поклёвка или выход щуки за блесной, а потом на нескольких забросах – ничего, лучше не заниматься «выдрачиванием» рыбы последовательным перебором всех имеющихся приманок, а дать ей некоторое время «отдохнуть» – с тем, чтобы через час-полтора вернуться на точку. Щука успеет забыть о ваших домогательствах и, очень может быть, отреагирует на приманку на первом же забросе.

Если помните, в разделе о малых речках я высказывался в пользу метода «выдрачивания» (но только без перебора приманок). Действительно, на течении даже на очень компактной точке нередко удается «уговорить» щуку с десятого или пятнадцатого заброса. На «жабовниках», которые к тому же находятся на грани замерзания, такое случается очень редко.

Поиск щуки на многих из таких водоёмов облегчается благодаря тому, что количество укрытий, где она может находиться, ограничено. Основная часть травы уже успела осесть (а в некоторых торфяных карьерах её из-за химических особенностей воды даже летом немного), рельеф дна большей частью сглаженный, коряжника почти нет…

Иногда в подобных случаях рыболовы создают для хищника искусственные укрытия и потом по этим точкам успешно его ловят – достаточно упомянуть об «именных» корягах на Шатурских озерах. На «жабовниках», насколько мне известно, никто пеньков и деревьев специально не затапливает, хотя, наверное, от того была бы польза. На одном из «польдерных» каналов в пойме Оки роль затопленного пенька с успехом исполняла съехавшая в него с соседнего поля сеялка. Однажды мне удалось «снять» из-под неё трех щук к ряду, тогда как во всех других местах поймал в тот день только одну. Систематически щука попадалась и у лежащей на дне канала трубы. Одним словом, любая аномалия на «жабовнике» с однородным рельефом может представлять для нас реальный интерес.

В торфяных карьерах дно редко бывает абсолютно ровным – от ковша экскаватора на годы или даже десятки лет остаются борозды и приямки с довольно четкими краями. В солнечную погоду, особенно в поляризационных очках, более глубокие места выглядят более темными. В данном случае рельеф дна это сплошь одна «аномалия» – мель и глубина чередуются повсеместно. Как следствие, бесполезно пытаться ловить щуку в привязке к рельефу. Поклёвки случаются в самых разных местах, в том числе и очень неожиданных.

Помню рыбалку, когда, зайдя по колено в воду, я пытался выловить щуку из проходящей метрах в двадцати передо мной ложбины. На одном из забросов я вдруг заметил килевую волну, идущую в направлении блесны сзади и сбоку от себя. Ту щуку, которая развернулась и пошла обратно, я поймал следующим забросом. Глубина в той точке, где она стояла, была максимум сорок сантиметров, а дело-то было одиннадцатого ноября! Из пяти пойманных в тот день щук три попались на откровенной мели…

Подобные случаи далеко не единичны. В середине 80-х я часто ловил на Пехорке в районе станции Кучино. Выше по течению речка подпружена, и русло окружено «жабовником» – заросли тростника перемежаются окнами чистой воды. Глубина везде невелика – до полутора метров.

Почти всю щуку в тех местах я брал с двух очень небольших окон, глубина в которых и вовсе была чуть более полуметра. В других окнах (с большими глубинами) или на русле поклёвок было в несколько раз меньше.

Что ещё более удивительно, с усилением холодов – создавалось такое впечатление – почти все окрестные щуки собиралась в районе тех двух мелководных окон. Так было три года подряд. Потом в этом месте поставили земснаряд, и от щуки остались одни воспоминания…

На тех «жабовниках», где максимальные глубины не полтора метра, а в пару раз больше, щука ведет себя логичнее. По-видимому, для неё нет принципиальной разницы между глубиной меньше метра и немногим больше, но вот между полутора метрами и тремя разница однозначно есть – щука под зиму собирается на таких глубинах, а если по-настоящему глубоких мест на водоёме немного, то задача поиска предельно упрощается.

В разные годы я много ловил в конце октября – в ноябре на трех заливных озерах в пойме Оки. Все они были в первом приближении очень похожи одно на другое: вытянутые вдоль русла реки очертания, поросшие осокой и тростником берега, глубина, постепенно возрастающая по мере удаления от берега, минимум растительности в окрестностях «фарватера». Однако при более детальном рассмотрении рельефа дна обнаружилось, что на одном из озер в центральной его части располагалась компактная четырехметровая яма с довольно четкими для подобных водоёмов вдольбереговыми бровками. На дне другого озера по центру улавливалась ложбина, напоминающая русло затопленной речки. Дно третьего озера было похоже на корыто: свалы вдоль берега и почти плоская поверхность между ними.

На первое озеро я обычно заезжал попутно – по дороге с Оки. Яма размером сто пятьдесят на семьдесят метров «пробивается» джигом в течение получаса, при отсутствии поклёвок можно спокойно разворачиваться и ехать дальше. Первое время я пытался экспериментировать: и в те дни, когда были поклёвки на яме, и когда их не было, я уделял некоторое время ловле в других местах, где глубина была поменьше. Результат вне ямы был всегда неизменным – полный ноль. Это говорит о том, что щука перед ледоставом концентрировалась в яме, но в одни дни она была активна и клевала, в другие – никак не реагировала на приманку. Большинство «клёвых» дней, кстати, приходилось на «хорошую» лунную фазу…