Валерий Хорев - Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата

Поэтому, работая с музейным экспонатом, мастер обязан свести любые привнесенные изменения к минимуму, что сразу налагает ряд категорических ограничений на инструментарий и технологию. Определяющим критерием качества работы является полное и достоверное восстановление внешности – но не более! Требуется создать видимость,а эксплуатационные и прочностные характеристики в расчет не идут. На кровати никогда уже не станут спать, за столом – есть, а в кресле – сидеть, поэтому проблема функциональности отодвигается на второй или третий планы. Безусловно, следует избавлять ветхие раритеты от ветхости, но не в ущерб исторической правде, так как научную ценность представляет решительно всякая деталь, хотя бы и съеденная ржавчиной или червями. Между прочим, как с первой, так и со вторыми ведется непримиримая химическая война, а изысканные приемы расчистки, пассивирования, дезинсекции и консервации занимают в работе с музейными экспонатами едва ли не ведущее место. Собственно говоря, расчистка, восполнение утрат и окончательная консервация и составляют необходимый и достаточный перечень операций, производимых над всяким действительно ценным предметом.

На практике это проявляется в подборе средств, каковые обязаны быть поверхностными и щадящими, с минимальной деформацией авторских замыслов. Разумеется, недопустимы мощные абразивы, современные клеящие композиции, лаки, краски и прочая химия (кроме растворителей и консервантов). Все должно быть традиционно, в соответствии с эпохой: если клей, то столярный (костный, мездровый) или казеиновый, если лак – то шеллачный и т. д. Восполняются утраченные фрагменты строго по примеру сохранившихся, точно из того же материала, насколько бы редким он ни был. Конский волос идет взамен конского волоса, карельская береза и палисандр – взамен березы и палисандра, а бронзовое литье водворяется на свое законное место. Но это в теории, потому что реально кушетки Екатерины II и посохи Иоанна Грозного давно отреставрированы, а дореволюционная купеческая утварь не вдохновляет мастера на творческие подвиги – и вместо слоновой кости и серебра делается более или менее сносная имитация из пластика и алюминия.

Домашняя реставрация – это восстановление любимых предметов в бытовых условиях. Тут можно выделить два направления – либо ценная реликвия извлекается из небытия посредством такого усердия и количества затраченного времени, какое профессиональный музейный реставратор позволить себе не может (как в истории с английскими часами), либо вещь просто ремонтируется, и главной целью работы становятся прочностьи долговечность.Скрупулезное сохранение внешнего облика отнюдь не является приоритетным, вполне допустимы замены пород дерева, способов крепления деталей, каких-то металлических частей на более или менее подходящие, использование современной бытовой «химии» и т. д. Преимущество здесь в том, что домашний умелец совершенно не ограничен сроками и волен скрести и подсушивать, отмывать и лакировать свою драгоценность годами, тем более что зачастую именно сам процесс становится настоящим смыслом трудов.

Недурная техническая оснащенность мастерской (равно как и само ее наличие) предполагается априори, поскольку мало проку пускаться в специфическое мероприятие, имея лишь молоток, плоскогубцы и пару тупых стамесок впридачу к ржавому коловороту. Нет ничего хуже, чем исправлять чудовищные последствия варварских действий какого-нибудь «дяди Васи», приглашенного когда-то «подремонтировать» столик или расшатанный резной стул, поскольку эта публика привыкла обходиться гвоздями и топором. Результаты подобных ремонтов заставляют иногда думать, что лучше бы невезучий предмет сразу кинули в костер.

В тщетной надежде пресечь повышенную шкодливость рук домашних умельцев, подогреваемую внутренним зудом делать все по-своему, книга призвана убить двух зайцев – рассказать не только о том, как и что следует делать, но и чего делать не стоит, а иногда и категорически нельзя. Возможно, это хоть немного поможет сохранению отдельных предметов еще лет на сто почти в том виде, какой они имели когда-то.

«В Англии ружья кирпичом не чистят!» – безответно донимал представителей власти Левша. И верно – тертый кирпич является удобным, эффективным, но все же абразивом, а регулярное применение оных потихоньку съедает обожаемый предмет, словно бы распыляя его во времени и пространстве. На наше счастье, нелюбимая школярами наука химия, будучи лишь немногим моложе романтической «древнейшей профессии», уже на заре Средневековья давала в распоряжение мастерового люда обширную палитру жидких, твердых и всяких прочих веществ и соединений, начиная с кислот и заканчивая превосходными клеями и лаками. Более того, современная промышленность далеко не всегда способна оделить сегодняшнего потребителя товаром подобного качества и с такими уникальными свойствами, каковой был обычным лет триста назад. Например, нет и не предвидится адекватной замены осетровому клею, наилучший среди которых вываривался из плавательного пузыря и нёба волжских реликтов. Лишь он один по сей день применяется в реставрации живописи всех типов для проклейки грунта, дублирования холста и «посадки» на место отслоений краски.

Общеизвестна неувядаемая прочность натуральных красителей, которым обязаны славой восточные ковры, ткани и кожи, стойкость китайского лака, долговечность голландской масляной живописи и т. д. К сожалению, подавляющее большинство нынешних порождений змеевика и реторты не готовы похвастать чем-то похожим, за исключением одного: они дешевы, доступны и просты в употреблении, но главное – обладают широчайшим спектром действия, нужно лишь правильно подобрать снадобье.

Прежде чем непосредственно перейти к описанию групп и разновидностей химикалий, которые необходимы в домашней реставрации (профессиональный перечень неизмеримо шире), не могу не дать настоятельного совета относительно хранения поголовья бутылок, баночек и пузырьков. Как правило, все мы гордо полагаемся на собственную память, думая, будто и через восемь лет, глядя на запыленную склянку с мутными остатками чего-то на дне, тотчас скажем себе: «Ага! Это тот самый чудесный спиртовый лак, что дал мне когда-то по великому блату Борис Иваныч». На самом деле сплошь и рядом происходит так: уже через полгода глядишь, как баран, на злосчастный сосуд, мучительно пытаясь вспомнить родословную содержимого.