Евгений Макарихин - Не без обломов

© Евгений Макарихин, 2022

ISBN 978-5-0056-4812-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В самом начале 1990-х гг. в выпускном классе обычной школы города NN училась одна девушка украинского происхождения, – ну, скажем, Марина. И очень ей нравился один парень из её класса, – ну, скажем, Лёша. Настолько же, насколько Лёша был для своих лет умён, саркастичен, циничен и аристократически «уставши от жизни», Марина была энергична, весела, жизнерадостна и целеустремлённа в донесении своих пробудившихся весенних чувств до Лёши.

Так как внешними данными Марина блистала не очень, и достаточно высокий коэффициент интеллекта – для того, чтобы Лёша обратил на неё внимание хотя бы по уму, – увы, не озарял её лицо (хотя бодрый жизненный настрой всегда освещал его улыбкой), то она решила привлечь внимание Лёши к себе тонкими культурными средствами.

Учительница русского языка и литературы старших классов этой школы, Галина Георгиевна, несла в себе приличный заряд шестидесятнического романтизма и всяческой морально-коммунистической придури. В её голову, незадолго до пробуждения Марининых чувств, пришла идея организации «литературных вечеров», – чтобы после уроков ученики старших классов (или, по крайней мере, хотя бы 11-х классов, коих было целых четыре) собирались в актовом зале, читали какие-нибудь стихи, куски прозы, пели песни под гитару, и т. п.

Никто из учащихся эпохи полного угасания советского коллективизма не горел энтузиазмом в ходе подготовки вечера, – разве что, мысль насчёт подтянуть итоговую оценку по литературе или русскому языку подталкивала отдельных лиц к тому, чтобы выучить стишок или спеть песенку… Но вот, на фоне общей апатии, Марина неожиданно предложила Галине Георгиевне не просто кусок прозы или поэзии со своей стороны, а пополнить программу вечера аж… танцевальным номером! Этим номером должна была стать (как и следовало ожидать, исходя из личностных культурных особенностей и уровня Марины) «цыганочка с выходом».

Несмотря на то, что цыганочка жанрово и тематически не очень вливалась в творческую линию Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, М. Ю. Лермонтова, А. А. Блока и т.п., понятное дело, она бы способствовала обращению внимания Лёши на Марину, хотя бы на её внешнюю сторону, ещё не доходя до глубокого внутреннего мира… Галина Георгиевна, обрадованная инициативой снизу, дала Марине «добро», и работа закипела.

Мариной была подобрана музыка, продуман и пошит соответствующий танцу наряд, – и, главное, за пару недель подготовлена какая-никакая оригинальная хореография на 3 минуты самостоятельного сольного танца (уже подвиг!). Усилия Марины стоили свеч потому, что присутствие Лёши на литературном вечере было гарантировано, несмотря на его естественное отвращение к подобным мероприятиям. Он, отучившийся в музыкальной школе, был волюнтаристски задействован Галиной Георгиевной как аккомпаниатор на гитаре для сопровождения песни из кинофильма «Ирония судьбы» на стихи Цветаевой – «Мне нравится, что вы больны не мной».

Итак, человек сорок 11-классников расселись в актовом зале, поближе к сцене, и литературный вечер начался. Первым номером на сцену вышла красивая, хрупкая и интеллигентная девушка из параллельного Марине и Лёше класса, чтобы под аккомпанемент Лёши спеть «Мне нравится, что вы больны не мной». Лёша с гитарой в руках сидел на 4-м от сцены ряду в центре, но на сцену не вышел: его саботаж состоял в том, что он просто не выучил этой песни, в чём откровенно и признался Галине Георгиевне. И вот, мол, что хотите, то и делайте… Сидевший на 5-м ряду приятель Лёши, – ну, скажем, Олег, – который на тот момент также втягивался в орбиту музыкального исполнительства как панк-гитарист, но музыкальных школ не оканчивал и потому, в отличие от Лёши, официально не котировался, был крайне горд за своего товарища.

Так как никто из присутствовавших учеников и учениц не обладал более высокой музыкальной квалификацией, чем Лёша, отдавший семь лет скрипке, то крыть его цинизм было нечем, и милая девушка на сцене, собрав волю в кулак, ангельским голоском спела знакомую всем песню «а капелла».

Марина шла вторым номером. Галина Георгиевна, предварив её выступление словами о том, как здорово, когда в коллективе есть задорные и боевые девчонки – энтузиасты общего дела, поставила принесённую Мариной пластинку на кошмарный казённый проигрыватель, помнивший, наверное, ещё времена Хрущёва. Самобытная артистка, нервничавшая за дверью актового зала, вспорхнула на сцену, осветив – не поверхностной красотой, но не по годам рано вызревшим украинским нутряным сексапилом, – всё вокруг, включая и Лёшу на четвёртом ряду.

Лёша, до этого тихо тренькавший какую-то песню группы «Дип пёрпл» на принципиально нестроившей лад убогой гитаре, законно находившейся в его руках, поднял глаза и стал внимательно рассматривать контуры тела Марины (что и требовалось). Раздались первые аккорды цыганочки, и Марина, увешанная монисто и всей сопутствующей цыганской атрибутикой, в длинной красной юбке, поплыла по сцене, не переставая призывно строить глазки Лёше. Мужская часть аудитории (также переживавшая пору полового созревания и бродившая весенними гормонами), которой была непонятна конкретика интенций Марины, радостно внимала зрелищу. Девушки, бывшие в курсе Марининых страданий, метались взглядами между Мариной и Лёшей.

Музыка становилась громче и быстрее; наступил какой-то переломный момент, когда характер танца должен был измениться и перейти в более активную фазу. Замечательная в своей целенаправленности хореография Марины, успевшей за полминуты танца испепелить Лёшу призывными взглядами, обозначала этот переход вскидыванием рук вверх…

Внимание Лёши было уже сильно привлечено. Практически приватный по отношению к нему танец Марины совсем отвлёк его от игры на гитаре, и он смотрел только на сцену, а именно на колебания бёдер Марины, угадывавшихся под юбкой. Всякий мужчина в зале в тот момент желал бы, чтобы на Марине было поменьше одежды, а танец продолжался бы в том же духе. И коллективное желание неожиданным образом материализовалось. Резкое движение Марины создало критическое напряжение в области её талии; резинка, на которой держалась юбка, лопнула. Юбка упала вниз, – и руки Марины, именно в этот момент вскинутые вверх, никак не успели задержать её падение. Более того: Марина, смотревшая прямо перед собой, увлечённая танцем и соблазнением Лёши, откровенно говоря, не то что бы моментально заметила потерю существенной части своего наряда…

Все увидели Марину в исподнем, так сказать, «в свете рампы». Для советской школы – вернее, только становившейся пост-советской, – это было круто. Лёша первым изо всех нарочито громко засмеялся. Такова была кульминация вечера изысканной поэзии, прозы и песни.