Борис Бублик - Огород для умных, или как не навредить заботой

Четвертому не дает покоя представление о благотворности мягкой почвы, и он тратит уйму средств и здоровья на механическое рыхление, делая всё возможное для того, чтобы к новому столетию на Земле не осталось не только плодородной земли, но и самих землян.

Пятый понимает, что некоторым «заморским», но ставшим «своими в доску», культурам, у нас не совсем уютно, и им, volens–nolens, надо помогать, «уклонять» для них микроклимат. Но — связывает свои надежды исключительно с отапливаемыми теплицами. Немалые затраты на такие теплицы надо потом, как говорится, «отбить». «Радетель» пускается во все тяжкие, чтобы возместить затраты, и начисто забывает, что собирался выращивать еду . Вместе с тем, у рядового огородника, не отягощенного ни лишними средствами, ни инженерной подготовкой, у любой «бабушки» есть возможность попользоваться для обогрева солнышком, пока оно не стало ярилом . А это позволит избежать непосильных затрат, снизить темпы истощения невозобновляемых ресурсов, уменьшить вред среде обитания, и не выращивать плоды, лишь по инерции числящиеся едой.

«Увертываясь от щекотки русалок», уходя от действий, обозначаемых словами–сиренами, изыскивая решения, угодные Природе, мы будем строго придерживаться следующих табу:

1. Предлагаемые решения проблем не должны отягощать огородника дополнительными тратами времени, сил и средств.

2. Ни в малейшей степени не должны ущемляться интересы «подопечного» биоценоза, т. е. всего живого в огороде — бактерий, червей, жужелиц, пауков, растений, ужей, ежей, ящериц, жаб, воробьев, летучих мышей…

3. Никакого урона среде обитания!

А вдохновлять нас будет известная католическая молитва: « Господи, дай мне душевный покой, чтобы принять то, что я не могу изменить, дай силы изменить то, что могу, и мудрость, чтобы отличить одно от другого ».

В ряду слов–сирен, завлекающих огородника «на рифы», видное место занимает рыхление почвы . Я вовсе не против мягкой земли. Мне кажется, и растению понравилась бы почва, сравнимая, скажем, с дрожжевым тестом. Однако, она должна стать такой без стали . Сама! К счастью, у Природы — уйма способов решить эту задачу. Огородник же видит, за редким исключением, одно единственное средство — механическое рыхление, способное лишь распылить, деструктурировать почву. «Все глазыньки проглядел» на плуг да лопату.

Присмотримся к бедам, которые несет механическое рыхление почве, огороду и всему биоценозу.

Механическое рыхление разрушает капиллярность и скважность почвы.Когда почва взрыхлена не сталью, а самой Природой, корнями растений и почвенной живностью, то она — одновременно плотная (читай: капиллярная) и пористая, скважная, способствующая проникновению воздуха, влаги, червей, корней растений. Именно такую почву — плотную, но пористую — называет рыхлой Н. И. Курдюмов. И надо смириться с тем, что искусственно взрыхлить землю так, как это делает Природа, невозможно (см. фото 1). Надо просто осознать, что еще не изобретено орудие, способное достойно тягаться в этом деле с Природой.

Фото 1. Какое орудие может тягаться в рыхлении почвы с корнями тысячелистника, сорго хлебного, перца, баклажанов?

Повторяю — я не против мягкой почвы. Речь идет о недопустимости механического рыхления, которое лишает почву нужных растениям капиллярности и скважности, превращает её в бесформенную пылевидную массу. Лучший инструмент рыхления — естественное компостирование, т. е. разложение органики, лежащей на почве, усилиями почвенной живности.

Масанобу Фукуока всячески способствовал такому компостированию (фактически — рыхлению почвы), возвращая на поле после обмолота солому (пшеничную в начале лета, и рисовую — в конце) — за год 10–15 тонн на гектар!

Совсем не рыхлит почву в своих грядках, обведенных венцами из дубков, Н. И. Курдюмов. Вместо рыхления Николай Иванович непрерывно пополняет грядки органикой, и вы бы видели, как у него в почве (нет, не в почве — в вермикомпосте!) кишат черви — свои, кубанские!

Я часто бываю у В. Б. Фалилеева, и всякий раз не могу отказать себе в удовольствии зачерпнуть горсть почвы в его огороде — она хрестоматийно хороша, хоть и не знается со сталью. Просто каждой весной Валерий Борисович раскладывает по огороду 3–5-сантиметровый слой соломы, и растения наслаждаются жизнью на биогумусе, слой которого за десяток лет достиг толщины в 20 см (фото 2).

Фото 2. Разнотравье на биогумусе в усадьбе В. Б. Фалилеева

В моем огороде почва не рыхлится уже полтора десятка лет. Вместо стали это делает мульча, которой непременно прикрываются засеянные и засаженные грядки, ЭМ-силос, раскладываемый вокруг растений, корни растений, а также свои, доморощенные черви и другие почвенные обитатели.

Словом, следует всемерно способствовать тому, чтобы почва была богата органикой и вспушена корнями растений и почвенной живностью, и, в то же время, всячески сторониться рыхления почвы сталью.

Губительная зябь. Нет, по–видимому, агроприема, который бы так «умело» избавлял почву от влаги, как зяблевая вспашка или копка/перекопка. Правда, в агроучебниках можно встретить такие глумливые, по сути, слова: зябь, дескать, помогает сохранить до 50% влаги. И настойчиво навязывается, «продавливается» этот агроприем, хотя признается (в завуалированной форме), что из–за зяблевой пахоты теряется, по существу, более половины влаги. Но, на самом–то деле, влаги теряется гораздо больше.

Как это происходит? На межсезонье приходится около 2/3 годовых осадков. Если почва ушла в зиму непаханой, т. е. с ненарушенными корнями и ходами обитателей, а также с «мусором» на поверхности (фото 3), то дожди впитываются в неё, как в губку, а снег задерживается «мусором». Потом, после солнцеворота, вокруг стеблей и былинок, торчащих из снега, начинают формироваться воронки, и талая вода постепенно, без потерь уходит в почву. К приходу дружной весны снега на почве уже нет, а вся межсезонная влага скапливается (удерживаясь силами поверхностного натяжения), примерно, в метровом слое почвы.

Фото 3. Мой огород глубокой осенью, клёны на дальнем плане уже позолочены. Таким «замусоренным» он уйдёт в зиму