Берт Эхгартнер - Крах гигиены. Как война с микробами уничтожает наш иммунитет

Какое количество прививок и необоснованно назначенных антибиотиков стало причиной такой драматической ситуации – подсчитать невозможно. Но становится все более очевидным, как тесно связаны между собой два этих фактора. Детальный анализ бактерий у детей с рецидивирующими воспалениями среднего уха выявил пневмококки, которые не реагируют на 18 видов различных антибиотиков. При этом речь шла о пневмококках типа 19А. Этот тип не был внесен в вакцину и, благодаря уничтожению своих более слабых конкурентов, имел больше возможностей размножаться особенно интенсивно. В связи с этим производители «Превенара» попытались увеличить количество прививаемых штаммов от семи, как в первой вакцине, до тринадцати и с 2010 г. ввести новую, более действенную вакцину, включающую штамм 19А.

Однако карусель «заместителей» бодро крутится дальше. Недавний анализ случаев инвазивных пневмококковых заболеваний в восьми детских больницах США установил, какое влияние оказала модернизация вакцины, сравнивая показатели за три года до 2010 г. с тремя годами после введения усиленного аналога. Из более чем 1200 случаев заболевания менингитом в течение всего периода исследования 173 были вызваны пневмококками. При анализе конкретных типов пневмококков оказалось, что, несмотря на огромный эффект внедрения новой вакцины «Превенар-13», бактерий, относящихся к тем 13 типам пневмококков, от которых действовала вакцина, было обнаружено всего в два раза меньше, чем раньше. Но на этом хорошие новости кончились. Общее число менингитов в целом не изменилось, а доля случаев, вызванных пневмококками, даже увеличилась с 12 до 18 %.

Вакцина вызвала эффект вытеснения, и теперь эффективные «новые» пневмококки были более опасными, чем когда-либо. Исследование заканчивалось следующим выводом: «После введения „Превенара-13” общее количество случаев менингита у детей оставалось неизменным по сравнению с периодом 2007–2009 годов». Вакцина не повлияла на тяжесть заболевания или риск смерти детей. Так же, как и в более ранних случаях, вакцинация привела не к исчезновению болезни, а к замене одних инфекционных патогенов другими.

Вакцина, на которую ежегодно тратятся миллиарды из денег налогоплательщиков, не оказала абсолютно никакого положительного эффекта, а скорее даже помешала уничтожению болезни, против которой она создана.

Следовало бы полагать, что этот результат станет серьезным поводом для органов управления здравоохранением и производителей вакцин полностью пересмотреть общую концепцию противостояния болезням. Как бы не так! Они намереваются создать еще одну вакцину против пневмококков. Так как всего существует около 90 типов пневмококков, то до конца этой гонки, растрачивающей наши деньги, требуется еще несколько лет. Имеет ли это вообще смысл, никто не проверяет и не задумывается.

Однако недавнее исследование порождает еще одну проблему неслыханной взрывчатой силы: пневмококковая вакцина и некоторые другие вакцинации делают иммунную систему враждебной по отношению к частям нашего собственного микробиома. Мы сеем паранойю и агрессию в системе, которая была органична и прекрасно сбалансирована, не задумываясь о сложности этой системы и равновесии в нашем организме. Каковы последствия таких вмешательств?

Аутизм – это расстройство развития, которое обычно проявляется в раннем детстве. Часто после кажущегося сначала нормальным развития наступает регрессия. Дети забывают слова или действия, которые были им уже знакомы. Аутисты часто страдают тяжелыми неврологическими расстройствами процессов восприятия и переработки информации. Исследования показали, что некоторые важные области их мозга плохо связаны с окружающей средой – возможно, из-за воспалительных процессов. Другие области, связи с которыми остались неповрежденными, иногда кажутся непропорционально развитыми. В редких случаях это приводит к так называемым «островным» талантам – способностям, выходящим далеко за рамки обычных человеческих возможностей. Такая своеобразная форма расстройства в аутистическом спектре называется «синдромом Аспергера».

В голливудском фильме «Человек дождя», вышедшем на экраны в 1989 г., Дастин Хофман очень достоверно сыграл роль Аспергер-аутиста и был награжден за нее «Оскаром». Когда у официантки в фильме выпала из рук упаковка зубочисток и они рассыпались по полу, то «человек дождя», взглянув на пол, мог точно сказать, сколько именно зубочисток там было. Благодаря фотографической памяти он мог выучить наизусть телефонную книгу. О самых банальных проявлениях жизни он имел смутное представление и избегал их или реагировал агрессивно.

Но все-таки фильм показывает романтизированную картину заболевания. У большинства больных ярко выражены нарушения механизмов в сознании, так что они не имеют ничего общего с подобным произведением искусства.

Общим для всех страдающих аутизмом является совершенное непонимание социальных механизмов. Дети-аутисты в большинстве случаев не в состоянии воспринимать эмоции других людей из-за присущей этой болезни «слепоте» чувств. У них практически отсутствует зрительный контакт, и они не могут понять значение жестов, мимики или еще каких-то внешних коммуникативных проявлений их родителей, братьев и сестер.

Люди с легкими, менее выраженными нарушениями кажутся окружающим странными, или «холодными», что при тяжелых формах нарушения развития становится очевидным. У значительной части аутистов развиваются тики – только им одним понятные однообразные движения. Многие не могут научиться разговаривать.

Мать одного ребенка-аутиста рассказала мне неправдоподобную историю, как она впервые заметила, что ее сын, которому было тогда 20 месяцев, стал совершенно другим: «Симон играл в песочнице, а я сидела на скамье и читала. Когда я через некоторое время взглянула на него, другой ребенок с криком требовал его лопатку. Тут я заметила, что у Симона вся рука была в крови. Тот ребенок прокусил ему руку. Но самым страшным для меня оказалось то, что Симон этого вовсе не заметил и продолжал играть в песке, как если бы ничего не произошло».

У ее сына напрочь отсутствует чувство опасности. «Если Симон пойдет в одном направлении, – рассказывает мать дальше, – я знаю, что он не свернет. Он не остановится перед проезжей частью, а пойдет прямо на машины. Он будет идти в одном направлении так долго, пока не устанет. Тогда он ляжет и уснет, не скучая по нас, как будто бы он и не знает, что мы есть на свете».

Моя жена Элизабет работает семейным консультантом и педагогом. На протяжении нескольких месяцев у нас в семье жил на временном попечении шестилетний красивый как картинка Давид – мальчик, страдающий аутизмом. Каждый раз, когда он приходил, происходило одно и то же: он забирался во все ящики и кухонные шкафы. Ничего невозможно было от него спрятать. Прежде всего, ничего съедобного. «У него на это как будто шестое чувство», – заранее предупреждала нас его мама Марианна. Однажды мы спрятали шоколад наверху за кастрюлями, но не прошло и нескольких минут, как Давид нашел его. «Я думаю, он чувствует запах», – удивленно сказала наша дочь Сельма, которая была тогда его ровесницей.