Юрий Новиков - Лес – место силы

Чтобы не было путаницы, сразу оговоримся: те каштаны, что радуют нас своим цветением на Украине, в средней полосе России и даже в некоторых северных областях – это всё каштан конский . Хорош собой, ничего не скажешь, этот представитель семейства конско-каштановых, но плоды его, увы, несъедобны. Этого нельзя сказать о каштане благородном , или, как его ещё называют, каштане сладком, или посевном. Родина его – Малая Азия, Черноморское побережье Грузии, Абхазии и Краснодарского края. Южанин намного скромнее своего тезки выглядит в пору цветения, да и листья его не собраны в столь эффектном радиально расходящемся рисунке. Зато можно много рассказать о плодах этого менее нарядного на вид каштана, кстати, принадлежащего к другому семейству – буковых. Так что – похожи, но роднёй не назовёшь.

У каштана конского и каштана съедобного удивительно схожи соплодия. И те, и другие орехи коричневые, блестящие, приятные на ощупь, словно отшлифованные неведомым мастером. Заключены они в оболочки-ёжики.

«Таскать каштаны из огня» – помните это выражение? Оно вышло и пошло гулять по свету из басни Жана Лафонтена. В ней говорится о том, как хитрая обезьяна понуждала наивного кота таскать каштаны из огня, которые она с удовольствием съедала. Кот же при этом, не солоно хлебавши, лишь опаливал усы да обжигал лапы.

Вот тут как раз речь идёт не о конском каштане, а о съедобном. И вовсе не зря обезьяна лакомилась не сырыми орехами, а печёными, дело в том, что в светло-жёлтых каштановых ядрах содержится хоть и немного белков и жиров, зато достаточно углеводов, крахмала. Вот по этой-то причине каштаны и хороши печёными, жареными и даже варёными. Ну, прямо как всеми любимая картошка! Правда, в путешествии по Кавказским горам, где много приходилось встречать каштанов и не удавалось их печь, они и сырые меня почему-то вполне устраивали. Случались дни, когда готовить пищу было некогда, и я питался только ими. При этом чувствовал себя прекрасно – настолько они питательны.

В некоторых горных районах, не приспособленных для хлебопашества, неурожай каштанов означал бедствие и голод. Да и в наши дни для значительной части населения Испании, Франции, Италии, Греции, Португалии плоды каштана значат немало. А среди населения, особенно почитающих плоды островных и горных каштановых лесов, ещё совсем недавно можно было встретить стариков, которые вовсе не знали вкуса зернового хлеба. Им его заменял хлеб из каштановой муки. Мне не доводилось пробовать каштановый хлеб, но наполовину с зерновой мукой отведать однажды посчастливилось. Он был пышным, с поджаристой корочкой и, как мне показалось, очень вкусным. И уж, конечно, сытным.

Хоть и хороши плоды каштана сладкого, однако народная медицина с бо́льшим уважением относится к каштану конскому .

Сокиз его свежих цветов, разбавленный водой, издавна применяли при расширении вен и геморрое. Плоды же очищали от колючей оболочки, затем мелко нарезали вместе с кожурой и настаивали на спирту; настойкуиспользовали для натираний при ревматических заболеваниях и подагре.

А если вдруг разболится голова или появится насморк, тогда применяли нюхательный порошок, что приготовляли путём растирания плодов каштана и цветов ландыша.

Каштан конский не оставила без внимания и научная медицина . Фармакологами установлено, что химический состав его плодов очень сложен, но основным действующим началом является гликозид эскулин , а также сапонины, дубильные вещества и различные горечи. Есть они и в цветах, листьях, коре.

И болгарский препарат «Эскувазин» и выпускаемый в Германии «Эскузан» изготавливают из плодов конского каштана. И тот и другой действуют укрепляюще на стенки сосудов, предотвращают тромбообразование, лечат кровоизлияния, их применяют при расширении вен.

Немало ещё можно сказать о каштанах – тёзках. Одно ясно – хороши и полезны оба.

Крепко запала в память многовековая липа, одиноко стоявшая за нашими огородами. Она была самым высоким и могучим деревом в округе. Во время весеннего и осеннего пролёта грачи, скворцы, зяблики и другие птицы нередко останавливались передохнуть среди её густых ветвей. А когда зацветала в середине лета гигантская красавица, на несколько километров расплывался медовый аромат. Пчёлы не терялись. Целыми днями они только и мелькали от ульев к липе, от липы к ульям. Порой даже в тёплые ночи продолжался лет.

Немало видела липа на своём веку, живая свидетельница тех ещё времён, когда в Пафнутьев монастырь-крепость, что в наших краях, были заточены проповедники старообрядчества – протопоп Аввакум и боярыня Морозова, которая здесь и умерла.

Испытала липа и беды. В тяжёлую военную годину осколок фашистского снаряда угодил в могучий ствол. Дерево вздрогнуло, но не поверглось. Долго зарастала рана. Принимала на себя липа и удары молнии. Но проходило время, забывались невзгоды, и опять зацветала липа, радуя всё живое вокруг.

А скольких людей она избавляла от простудной хвори. Знаменитый липовый цветиздавна заменял сельчанам лекарства. Бывало бросишь в кружку щепотку духовитого сушева, зальёшь кипятком, настоишь несколько минут, напьёшься вдоволь, и – на русскую печку… Утром встаёшь здоровёхоньким.

Лакомились мы, дети, по осени и семенами – орешками. Нарвёшь горсть и шелушишь вместо подсолнухов. Вкусными они нам тогда казались. А молодые листочки липы, порезанные с крапивой, снытью, дудником, купырем да приправленные растительным маслом – чем не салат! К этому витаминному блюду возвращаюсь я каждую весну.

Исстари липа обувала крестьянина. Липовое лыко считалось лучшим материалом для плетения лаптей. А их требовалось довольно много. Только один крестьянин за год изнашивал несколько десятков лаптей. Носили их и весной и летом, и зимой и осенью. В сырую погоду в некоторых губерниях к лаптям прикрепляли ещё деревянные колодки.

Липа всегда служила незаменимым материалом и для изготовления предметов обихода. Прялки, веретена, ложки, посуда – всего не перечислишь. А резные наличники, корзины – эти деревянные кружева испокон веков украшали крестьянские избы. И у каждой области, каждой деревни – свой узор, своя неповторимая красота.

Липа – долгожитель. До 400 лет может прожить это неприхотливое дерево, достигнув 30–40 м в высоту. Побывайте в Михайловском, и вам навсегда запомнится аллея из вековых лип, среди которых сохранились деревья, посаженные современниками А. С. Пушкина.