Яна Зубцова - Бьюти-мифы. Вся правда о ботоксе, стволовых клетках, органической косметике и многом другом

Про гиалуроновую кислоту более-менее все ясно. А когда косметолог в кабинете набирает в шприц «три витаминчика» и сочиняет из них коктейль? Что эти «витаминчики» в коже делают? С какой скоростью выводятся? По логике кожа должна тут же включить функции защиты на максимум. Что, конечно, даст оживление цвета лица и некоторое уплотнение кожи. Это ответ на «вторжение». Но какие процессы происходят в коже потом, в долгосрочной перспективе – «тайна сия велика есть»… К счастью, человек живуч. Поэтому и не такое готов перенести.

“Мой косметолог может поставить диагноз без всяких анализов. Если видит прыщи на подбородке – сразу говорит, что надо проверить яичники. Если над верхней губой – значит, проблемы с сердцем. На скулах – с печенью. И она еще ни разу не ошиблась!”

Природа происхождения этого мифа очевидна. Кожа ведь не пальто, которое надето на скелет и мышцы. Она связана со всеми органами и в определенном смысле является зеркалом организма. В прежние времена врачи, которые не имели в своем распоряжении ни УЗИ, ни рентгена, были об этом прекрасно осведомлены. В XIX в. два врача-физиолога – петербуржец Григорий Антонович Захарьин и англичанин Генри Гед – одновременно открыли, что нездоровье внутренних органов сказывается на состоянии определенных участках кожи, имеющих с больным органом нервную связь. Эти участки в медицине называются «зонами рефлексогенного отражения» – или иначе зонами Захарьина – Геда.

Тут нет никакой мистики: существует даже атлас этих зон и раскладка, с каким органом какая зона связана. И также существует методика рефлекторного массажа, при которой, воздействуя на определенную зону и улучшая в ней кровообращение, мы усиливаем работу и связанного с ней органа. Скажем, при спазме желчно-выводящих путей имеет смысл помассировать место над пупком – вполне вероятно, спазм пройдет.

Согласно ряду восточных учений, на теле человека есть определенные точки – проекции тех или иных органов. Считается, что таких точек особенно много на мочке уха, на кистях и стопах. Кстати, этим пользовались даже далекие от этих учений советские анестезиологи – после операции, чтобы ускорить выведение пациента из наркоза, они активно массировали или просто несколько раз крутили ему ухо. И пациент быстро приходил в себя.

При этом иглорефлексотерапия – вещь неоднозначная. Да, иногда иголки помогают некоторым снизить боль или избавиться от никотиновой зависимости. Но нет серьезных научных исследований, подтверждающих, что вот воткнули иголку в ухо – и печень или поджелудочная железа немедленно излечились. Хотя многие люди верят в это – и получают результат.

Но несмотря на все «зоны» и «точки», тезис о связи заболеваний внутренних органов с месторасположением прыщей на лице высосан из пальца. На лице нет таких зон, которые были бы завязаны в один нервный узел с каким бы то ни было органом. И прыщи появляются не потому, что, например, печень страдает из-за вашей любви к шоколаду. На эту тему в 1969 году ученым Альбертом Клингманом было сделано исследование «Шоколад и акне». Взяли 66 человек – ровесников с одинаковой расположенностью к акне. Одной половине каждый день в течение двух месяцев давали шоколад, другой – леденцы. В итоге испытуемые из группы, которая ела шоколад, не стали более прыщавыми, чем те, кто сосал леденцы. И уж тем более прыщи и у тех, и у других возникали в совершенно произвольных местах.

Связь гинекологических заболеваний и акне – да, есть. Скажем, при поликистозе яичников серьезно нарушается гормональный фон – и это часто сопровождается появлением прыщей. Но никак не на нижней, не на верхней и не на какой-то определенной части лица. А при иных заболеваниях яичников кожа вообще может оставаться ровной и гладкой.

И наоборот, акне может возникнуть, когда с яичниками все в порядке. Например, йодозависимое акне вызывается избытком йода в организме. А стероидное – приемом гормонов.

Так что, если у вас прыщи на подбородке, вовсе не обязательно немедленно бежать к гинекологу, а если на лбу – то срочно проверить печень. Будь это справедливо, диагностировать заболевания было бы проще: не требовались бы ни анализы крови, ни УЗИ, ни рентген. Взглянул на лицо – и отправил на операцию по удалению желчного пузыря. Но, увы, нет.

А хуже всего то, что этот миф действительно поддерживают многие косметологи. Именно они делают его таким живучим. И это тот случай, когда я изменяю принципам цеховой солидарности, отказываюсь быть на стороне своих коллег и утверждаю: иногда точка – это просто точка. Иногда прыщ – это просто прыщ.

“Покупать кремы с «гиалуронкой» бессмысленно. Биоревитализация, милочка, только биоревитализация! Гиалуроновая кислота в составе кремов вообще не усваивается!”

Если просто нанести на лицо ту самую гиалуроновую кислоту, которая входит в состав филлеров или препаратов для биоревитализации, она действительно никуда не проникнет.

Но гиалуроновая кислота бывает двух видов: состоящая из мелких молекул и из крупных. Та, что предназначена для инъекций, высокомолекулярная. А входящая в состав кремов – чаще всего состоит либо из мелких молекул, либо представляет из себя смесь тех и других. Но это сейчас. Раньше долгое время считалось, что включать в кремы маленькие молекулы не имеет смысла: они не обладают выраженным увлажняющим действием и максимум, на что способны, – удерживать воду и увлажнять верхний роговой слой. А потом оказалось, что когда маленькие молекулы попадают в эпидермис и дерму, то они все-таки тоже притягивают влагу, просто не в таком большом количестве, как крупные. Но если их много, они, как маленькие губки, в совокупности «натягивают» на себя вполне достаточное количество влаги. Это называется «эффект памперса». И увлажненность в глубоких слоях кожи, в эпидермисе и дерме, повышается.

И еще оказалось, что эти маленькие молекулы, попадая в глубокие слои, подают фибробластам сигнал, что надо синтезировать новую гиалуроновую кислоту. Очевидно, это происходит потому, что «естественным путем» они оказываются в дерме тогда, когда собственная гиалуроновая кислота начинает разрушаться. Вот и получается, что маленькие молекулы запускают процесс производства новой «гиалуронки».