Константин Чистяков - Очищение простоквашей тибетского молочного гриба

История тибетского молочного гриба уходит корнями в глубокую древность. В те далекие времена вся мудрость мира была сосредоточена в горах Тибета, хранителями тайных истин служили насельники местных монастырей. В каждой обители этого края тайн и загадок, многие из которых не разгаданы и до сих пор, существовала традиция ежедневно подавать к трапезе кисломолочные продукты, приготовленные из свежего молока местных животных. Поэтому каждый день несколько монахов наполняли объемные глиняные кувшины молоком, которое к следующему утру превращалось в нежную простоквашу. После трапезы посуду, в которой сквашивали молоко, следовало тщательно отмыть. Выполнять это послушание насельники монастырей отправлялись к ближайшему водоему.

В одной обители испокон веков существовала традиция ополаскивать посуду на берегу быстрой горной речки, которая стремительно несла свои воды неподалеку от монастыря. Эту традицию неукоснительно соблюдали в течение долгих лет, пока однажды провидение не заставило монахов изменить ее.

То, что случилось в ту ночь, настоятель монастыря позже назвал «величайшей милостью, когда либо оказываемой Вселенной людям» – ведь именно тогда был откинут покров с тайны, подарившей многим поколениям людей здоровье и долголетие.

Так что же произошло в ту ненастную ночь? Рассказ об этом донесли до нас летописи, сохранившиеся в монастыре.

Монах, описывающий эти события, упоминает о том, что накануне стояла тихая солнечная погода, на небе не было видно ни облачка. Однако с наступлением темноты все резко изменилось – внезапно налетел сильный ветер, началась буря с дождем и градом. Такие ночи в древности считались знаком того, что Высшие силы решили вмешаться в судьбу Мира, и, как правило, они предвещали большие перемены.

Все насельники монастыря бодрствовали в течение этой неспокойной ночи – по очереди читая молитвы и со смирением готовясь принять любой дар Небес. Когда из-за стен обители раздался сильный грохот падающих камней, все поняли, что в горах произошел обвал. Сразу же после этого буря прекратилась так же внезапно, как началась. Молитвенное пение в монастыре не смолкало до самого утра.

Когда же утром монахи вышли за ворота, их встретило ясное утро. О минувшей грозе не напоминало ничего, кроме груды камней, засыпавших тропинку, по которой они обычно спускались к реке.

В течение всего дня трудолюбивые и упорные монахи пытались найти новые подходы к воде, однако их поиски закончились неудачей – все тропинки в сторону реки также были завалены камнем.

Вечером настоятель монастыря собрал нескольких приближенных на совет – для питья и приготовления пищи воду можно было брать в монастырском колодце, однако пополнялся он очень медленно, и для хозяйственных нужд воды не хватило бы. Но традиция приготовления кисломолочной пищи не должна была быть прервана ни на один день – так гласило предание. Поэтому обитателям монастыря срочно нужно было найти еще один источник воды.

Тогда один из монахов рассказал, что во время своих уединенных прогулок он нередко выходит на берег небольшого озерца. Вода в нем не такая прозрачная и холодная, как в реке, однако он своими глазами видел, как орел пил из этого озера – значит, эта вода не может быть пагубной для людей.

Орел в буддизме почитается как священная птица – согласно легендам, именно на орле спускается на землю Будда.

Дорога до озера оказалась свободной – обвал чудом миновал ее, поэтому уже через несколько часов свежевымытые кувшины были наполнены молоком. На следующий день простокваша стояла на столе, накрытом для трапезы.

Монахом хватило нескольких глотков, чтобы понять, что этот напиток чем-то неуловимо отличается от того, который они готовили раньше. Было ли дело в ее более тонком аромате или же в более нежном вкусе – тогда никто из них не смог отметить. Однако перемены эти были столь ощутимы, что о них сочли необходимым упомянуть в летописи.

И не напрасно – прошло несколько лет, в течение которых насельники обители постоянно мыли свою глиняную посуду в стоячих водах озерца, и среди местных жителей, встречавших монахов на горных дорогах, стали распространяться слухи о том, что в монастыре найден секрет вечной молодости. Дело в том, что внешность монахов начала меняться – они как будто молодели на глазах, даже настоятель, о солидном возрасте которого ходили легенды, еще недавно готовящийся к тому, что вскоре настанет его черед покидать земной мир, даже он поражал свое окружение цветущим видом и юношеской грацией движений.

Сами монахи тоже отмечали эти перемены – их уже давно практически не беспокоили недуги, а если же болезнь и начиналась, то она проходила легко и без последствий. Легкость движений и бодрость, хорошая память и крепкий сон – все это вошло в жизнь каждого насельника монастыря вместе с новым чудесным блюдом из кислого молока.

Да-да, именно с изменившимся вкусом простокваши связал настоятель – человек не только мудрый, но и наделенный способностью видеть вещи, скрытые от других, – перемены в здоровье своей братии.

Подтвердилась его догадка когда, наученные монахами обитатели местных деревень, стали промывать свою посуду водой из того же озерца. Через некоторое время в каждом доме готовили простоквашу, вскоре получившую в народе название «напиток молодости». А в летописи прибавилось упоминаний о тех недугах, которые отступили под действием этого чудесного напитка.

Чаще всего целебное свойство новой простокваши отмечали те, кто страдал от каких-либо нарушений работы желудка, кишечника и сердца. Так же этот напиток оказался прекрасным средством для заживления любых повреждений на коже – от мелких порезов, до ожогов и давних язв. Женщины же рассказывали о том, что простокваша прекрасно смягчает кожу, грубеющую на ветру и солнце, делает ее мягкой и нежной.

Чем больше таких записей делал летописец, тем более интересовал настоятеля вопрос о том, что же стало причиной таких разительных перемен в, казалось бы, привычном блюде. Он не сомневался, что дело было в воде, дорогу к которой монахи открыли, благодаря обвалу, но на вкус эта вода не сильно отличалась от колодезной и, наверное, ему пришлось бы еще долго теряться в догадках, если бы ни одна случайность.