Ирина Чеснова - Рожаю! Записки сумасшедшей мамочки

Конечно, от любопытства мы с Димой просто сгорали. Кто на этот раз? Конечно, оба хотели мальчика. Муж по-прежнему мечтал о наследнике, а я мечтала, наконец-то, «подарить» его Диме, и на этом вопрос с потомством ЗАКРЫТЬ. Раз и навсегда. Потому что мой благоверный любил шутить, что будем «рожать до последнего», т.е. пока не родится сын. В каждой шутке есть доля шутки. А есть – доля ПРАВДЫ! И перспектива превратиться в родильную машину меня совсем не прельщала.

Но... Меня терзали смутные сомнения. Мне почему-то казалось, что раз уж мы так сильно хотим мальчика, по закону подлости сейчас мы его не получим. Такой подарок судьбы надо выстрадать, вымолить. К тому же меня не покидала внутренняя уверенность, что мой Дима, такой добрый, мягкий, спокойный, просто ОБРЕЧЕН всю жизнь «маяться» с бабами. Ну, судьба у него такая – быть окруженным любимыми женщинами, выполнять их прихоти и капризы.

Я видела, как он хотел этого избежать. Как мечтал о некоем «мужском братстве» внутри нашей маленькой семьи. Законченность мечте о мальчике придавал глупейший комплекс, который, как мне казалось, сидел в Диминой голове: мол, не может мужик быть «крутым», если в семье у него – бабье царство. У «настоящего мужика» должен быть сын – наследник, продолжатель рода, опора, тот с кем можно отвести душу и поговорить «по-мужски».

Я, смеясь, приводила примеры, что дочки никак не портят «имидж» супермена.

– Вот, Дим, смотри, твой начальник – кремень! А у него две девочки. Да что там твой босс! Бери выше! Кто самый крутой мужик в нашей стране, а? Президент! Владимир Владимирович. Мужественный, целеустремленный, честный. И тоже дочек родил! И у Ельцина две дочки. Может, президентами как раз и становятся те, у кого нет сыновей! А ты ведь главой государства тоже мечтаешь быть, а? Так что две девочки – это как раз твой формат.

Смех смехом, а на УЗИ я шла с замиранием сердца. «Повезет» нам в этот раз или нет? Надежда умирает последней, но внутренний голос подсказывал мне, что в этой жизни легко ничего не достается. И наследники тоже.

...Доктор оказался очень приятным мужчиной средних лет. И та-а-аким веселым! Не успела я лечь на кушетку под его датчик, как он тут же меня «вычислил»:

– Это не первая ваша беременность, так?

– Да, вторая...

– И первый у вас кто родился?

– Девочка.

– А теперь будет...

Он выждал театральную паузу.

– ...мальчик!

Не может быть! У меня перехватило дыхание. Да-а-а, практика показывает, что и интуиция у меня ни к черту, и внутренний голос «фальшивит».

– Вы знаете, доктор, – отдышавшись, вспомнила я свой предыдущий «опыт», – мне в прошлую беременность тоже сначала мальчика обещали...

– Я не обещаю, я ГАРАНТИРУЮ, – глядя мне прямо в глаза, парировал врач.

Мне полегчало. Значит, сюрпризов быть не должно. Тем временем, доктор приступил к более детальному исследованию.

– Так, правая ножка, – монотонно перечислял он, как будто разговаривал сам с собой. – Пальцев раз, два, три, четыре, пять. Все на месте.

Я прыснула.

– Ну что вы меня смешите?

– Левая ножка, – не обращая на меня внимания, продолжал он, – смотри-ка, тоже пять пальцев, ну надо же! Да вы сами сосчитайте!

И он повернул ко мне монитор. От увиденного на глаза навернулись слезы. С экрана на меня «смотрела» несколько раз увеличенная детская ступня. Такая была у Даши, когда она родилась. Боже мой, да в этой ножке от силы сантиметра два, а она уже такая... настоящая!

Из кабинета я вышла восторженной и потрясенной, прижимая к груди первую фотографию моего второго малыша. Уж сколько времени прошло, а у меня до сих пор стоит перед глазами его крохотная ножка.

Муж был о-о-очень доволен, когда узнал о мальчике. Тут же стали придумывать имя. От варианта с Данилой мы к тому моменту уже отказались, потому что выяснилось, что так теперь называют каждого второго мальчугана. Я как представила, что мой сын будет четвертым Данькой в классе, так сразу и решила поискать нечто менее расхожее. Хотелось невозможного, чтобы имя было и необычное, и неизбитое. Моя подруга Ольга «лоббировала» имя Степа. Я кривилась:

– Какое-то оно, Оль, простецкое. Степка! Фу-у-у.

Я даже не помню, как мне пришло в голову имя Гриша. Григорий. Григорий Дмитриевич. Чем больше я о нем думала, тем больше оно мне нравилось.

Уломать Диму на «Гришу» было непросто. Он каждое имя ассоциирует со знакомым ему человеком. Григорием звали одного из его коллег, поэтому муж невольно проводил параллели и думал, что его сын вырастет таким же – большим, неуклюжим, нерасторопным. Но у того Гриши были и положительные качества – основательность, спокойствие, доброжелательность, так что никаких негативных эмоций он у Димы не вызывал. Наверное, поэтому муж в итоге и дал на «Гришу» добро. Я была счастлива.

Мужской взгляд: Когда я ездил в ЗАГС получать на Дашу свидетельство о рождении, регистратор дала мне «рейтинг популярности имен». За год столько-то девочек названо Ульянами, Полинами, столько-то мальчиков – Иванами, Максимами и Михаилами. Оказалось, что имя Даша – на пятом месте в этом рейтинге среди девочек, а имя Данила – на втором среди мальчиков! Поэтому мне тоже не нравилось, что с моим сыном в одном классе будут учиться еще несколько Данил. По каким-то неведомым законам массового сознания на молодых пап и мам находит мода называть детей одними и теми же именами. Сейчас мода на Александров, Анастасий, Елизавет, Екатерин, Данил и Никит. Статистика из ЗАГСа очень наглядна и заставляет задуматься. На меня, по крайней мере, она произвела огромное впечатление.

Если что и беспокоило меня во время второй беременности, так это Дашина реакция на появление братика. Жил себе ребенок три года один в семье, купался единолично в родительской любви, а тут на# тебе – новый объект всеобщего восхищения. Я знала, что детской ревности не избежать, но как сделать так, чтобы она не переросла в агрессию? Как минимизировать дух соперничества за мамино и папино внимание? Как привить детям нежные чувства друг к другу? Как сделать так, чтобы в малыше Даша видела не конкурента, а любимого братика?

Стандартные ответы на все эти вопросы я, конечно, знала. Уделять побольше внимания старшему, привлекать его к уходу за младшим, почаще хвалить, указывать на его «преимущества» (умеет говорить, ходить, играть и т.д.). Но только «сработают» ли эти готовые рецепты? А вдруг нет? А вдруг Даша, несмотря на утроенное внимание, будет чувствовать себя брошенной? И мучиться от того, что ее теперь «не любят»? Как мы узнаем, что происходит в ее маленькой головке? Сможем ли уловить момент, когда вектор ее отношения к брату устремится в «неправильном» направлении, и перенаправить его? Все это не давало мне покоя.