Ксения Белодедова - 30 историй о раке

Иногда я отвлекаюсь и забываю о том, что болею. Стараюсь не думать о плохом. Хотя понимаю, что со всем этим мне жить до конца. Полного исцеления всё равно не бывает. Когда закончу лечение, в течение 5 лет нужно будет пить гормональные препараты. После этого каждые 3 месяца посещать онколога.

У меня свой цветочный магазин. Я очень активный человек, но из-за болезни оказалась дома. Сначала сильно угнетала собственная беспомощность, но постепенно я начала двигаться, разрабатывать руку, и состояние улучшилось.

Правда, после химии на некоторые вещи стала возникать неадекватная реакция – слезы. Если я раньше могла за себя постоять, то сейчас, когда что-то не получается, у меня начинается паника – я плачу. Такая реакция была после посещения врача в поликлинике – было неприятно столкнуться с пофигизмом. Пришлось даже маму просить сходить за меня в больницу. В результате история с оформлением инвалидности затянулась на полгода. Мне дали вторую группу.

Это бред, что в России не лечат онкологию. Если человек настроен лечиться, то он выздоровеет. Протоколы лечения онкологии везде одинаковые. В нашем городе прекрасный онкодиспансер. Всех лечат, всегда есть лекарства. Не нужно думать, что если вас нет денег на лечение за границей, то вы умрёте. Это не так.

Когда я лежала в больнице, то общалась с женщиной, которая ездила лечиться в Израиль, а потом проходила химиотерапию в Магнитогорске. Она сказала, что различия только в бытовых условиях. Но разве важен быт в этом вопросе? Мне неважно, рядом со мной находится туалет на одну или две палаты. Я думаю, что если мне суждено победить онкологию, то я вылечусь и в России.

Что бы я посоветовала людям, которые столкнулись с онкологией:

Самостоятельно не изучать информацию о своём заболевании. Не читать форумы врачей, статистику и т.д. Если углубиться во всё это, можно настроить себя на смерть. Нужно дождаться встречи с онкологом, который назначит лечение. Главное, не сдаваться и не опускать руки. Сама строго выполняю рекомендации врачей и с большим уважением отношусь к нашим онкологам. Я поражена тем, как они относятся к нам, онкобольным: по-доброму, по-человечески.

Настраивайтесь, что будет трудно, но вы со всем справитесь. Боль после операции будет временной, тошнота после химии тоже пройдёт. Всегда нужно брать примеры с людей, которые настроены позитивно и не подпускать к себе пессимистов (в том же онкодиспансере). Оптимисты – самые сильные люди.

Мой молодой человек (сейчас уже муж) четыре года назад нашёл у меня шишку в груди. После этого я пошла в платную клинику. В интернете прочитала, что, возможно, у меня фиброаденома, потому что для моего возраста онкология нетипична. На тот момент мне было 23 года. Врач предложил сдать анализы в онкологическом диспансере и сделать операцию – вырезать новообразование. Но я человек-трус, поэтому на операцию не ложилась в течение 4 месяцев. В то время я ещё сломала руку, и мне было не до этого.

Через какое-то время у меня заболела подмышка, и я снова решила пойти в онкоцентр. К тому моменту уже понимала, что со здоровьем что-то не так. У меня взяли пункцию из подмышки и сказали прийти через неделю. Когда я пришла в больницу, онколог спросил, с кем я пришла. Я ответила, что с подругой. Врач он сказал, что у меня в подмышке метастазы. Вот тогда я испугалась.

К этой информации меня никак не подготовили. Просто сказали, что у меня метастазы и назначили ещё одну биопсию. Это был шок. Я не понимала, что происходит. Сразу подумала, если у меня рак, то это смерть и гроб. Можно покупать место на кладбище. Всё это усугублялось тем, что диагноз мне сообщили прямо в день рождения моей мамы, которая ждала меня из больницы.В этот же день я ей обо всем рассказала. Естественно, у неё тоже был шок. Она сильно переживала. Возможно, даже больше, чем я. Мой молодой человек тоже сразу обо всём узнал. Сразу сорвался с работы и приехал ко мне. Моя лучшая подруга всё знала, так как была со мной рядом.

Молодому человеку я сразу сказала: «Я прекрасно понимаю своё будущее состояние. Я буду лысой, возможно, сильно худой или, наоборот, толстой. У меня не будет половины груди. Поэтому я тебя не держу». Но он ответил, что не может меня бросить – это бред.

Спустя какое-то время я немного успокоилась и поняла, что мой диагноз – не ошибка и надо лечиться. Мне поставили стадию 3а. В течение двух недель меня полностью обследовали на наличие отдалённых метастаз, размер опухоли и вторичных образований. К счастью, отдалённых метастаз не было. После этого меня сразу отправили на химиотерапию.

До всей этой истории у меня было много стрессов. Тремя годами ранее умер отец, с которым были сложные отношения. Долгое время я винила себя: не смогла с ним попрощаться, потому что была за границей. У меня был ненормированный график, часто работала по ночам. Я была анкетным менеджером в гостинице. Таскала тяжести, часто билась об углы. Домой приходила без задних ног и валилась на кровать. Не знаю, что именно послужило причиной моей болезни. Возможно, всё вместе. Генетической склонности к онкологии у меня нет. Я сдавала специальный анализ, чтобы это выяснить. Рак был приобретенным.

Лечение заняло около 9 месяцев. У меня было 8 курсов химии, после этого операция и лучевая терапия. Мне сделали ластэктомию, то есть удалили только опухоль. Химиотерапия подействовала настолько хорошо, что после четвертого курса опухоль полностью исчезла. Её даже не было видно на УЗИ. Новообразования в лимфоузлах тоже ушли.

Опухоль была очень агрессивной, но плюс в том, что такая онкология хорошо поддаётся лечению. После химии я прошла КТ, МРТ с контрактом, сделала кучу УЗИ, чтобы убедиться, что онкология полностью ушла. Остался только рубец. В результате онколог принял решение просто удалить место, где была опухоль, 3 сантиметра в глубину и лимфозлы в подмышке. Поэтому мне частично оставили грудь, в том числе сосок.

Первый год не было видно разницы между здоровой и больной грудью. Долго сохранялась припухлость после операции – ожог после лучевой терапии проходит долго. Сейчас, конечно, видна разница. Если до операции у меня был примерно 3-4 размер груди, то сейчас одна грудь 4-го, а вторая примерно 1,5-2 размера. Их я зову китайскими сёстрами. Планирую сделать косметическую операцию. Правда, пока не очень хочется ложиться под нож. А вот мужу не принципиально, какая у меня грудь.

Страшнее всего было идти на первую химиотерапию. С утра у меня взяли анализы и сказали «лежи, жди». Меня положили в двухместную палату с девушкой, у которой был рецидив после первой стадии. У меня была третья стадия, и я лежала и думала, как я вообще здесь оказалась? Как я до такого докатилась? Мне было дико страшно, потому что я не знала, что будет, и как всё это перенесу. Есть стереотип, что во время химиотерапии постоянно блюешь, худеешь до костей и т.д. Но это все не так. По крайней мере, в большинстве случаев.