Таня Левинсон - Теперь вам можно все. Посвящается Олегу

Как у любой работающейи без особого достатка семьи с полувзрослыми детьми и пожилыми родственниками, у нас была масса забот. Одна из них – собственные бизнесы. У мужа – только-только приобретающий хоть какую-то стабильность и мизерные доходы, приносивший пока больше хлопот, чем денег.

Свой я закрыла по ряду причин, на которые не стоит отвлекаться, это совсем другая история – меня, что называется, «кинули». Детали сути дела не меняют, и факт остается фактом – летом 2011 я была в глубокой депрессии, полностью дезориентирована, потеряла цель, а новая не находилась. В довершение всего у нас появились хоть и не слишком большие, но для нас весьма обременительные долги.

Старшая дочь не могла найти работу уже полгода, младшая училась на коммерческом, с закрытием моего бизнеса появилась постоянная необходимость выплачивать очередные платежи по кредитам – даже небольшие повседневные нужды не покрывались небольшими доходами мужа при полном отсутствии моих, что уж там говорить об оплате аренды помещения, где находился его бизнес, оплате обучения младшей дочери (конец четвертого курса)…

В общем, сплошные финансовые проблемы, нет работы и перспектив – мне почти 50, а снаружи – ощутимые предвестники кризиса, которые появились уже летом 2011 и не видели их только безумные оптимисты. Все это отвлекало внимание от здоровья мужа. Его вроде бы такое легкое недомогание казалось сущими пустяками на фоне всех остальных забот. Ну что может случиться с абсолютно здоровым пятидесятилетним мужиком! Решили отложить обследование до возвращения из отпуска.

Моя мама живет далеко, в большой станице на полпути между Анапой и Новороссийском, и каждое лето мы ездим на машине ее навещать. На машине – потому что на самолете российские курорты нам, во-первых, просто не по карману, во-вторых, ездить на пляж на маршрутке меня лично напрягает. Благо, что край этот благодатный у моря, которое мой муж очень любит. Не было никаких сомнений, что поездка окажет на нас обоих благотворное влияние. К тому же там мы всегда ели много свежей рыбы, которую очень любит муж, виноград срезался с лозы в огороде прямо перед едой, свежая зелень и овощи подавались на стол с грядок под окном….

Рыбу привозят в станицу чуть ли не каждый день – здоровенные толстолобики, белые амуры, караси… Бочка с рыбой парковалась недалеко от центра станицы. Сразу после завтрака мы торопились туда – успеть до поездки на пляж купить пару-тройку знатных рыбин, чтобы вечером приготовить их в фольге, на дубовых углях. Возле бочки собиралась небольшая, но по-кубански горластая кучка покупателей – дебелые казачки, нарядные, в ярких платьях, их завяленные на солнце поджарые мужья, бойкие и крепкие станичные старухи в платках и передниках.

Мужик с сачком виртуозно балансировал на бортике бочки, вытаскивая оттуда двухкилограммовые живые рыбные торпеды. Он элегантным и легким движением выпускал скользкое рыбье тело из сачка в таз с водой, затем, не менее элегантно и точно «заряжал» большим молотком рыбе промеж глаз – чтоб не билась на весах и потом в пакете. Его удары не всегда давали нужный результат – несколько раз оглушенные рыбины все же соскакивали с весов прямо на асфальт, под ноги покупателям. Да и из таза рыбьи хвосты время от времени окатывали покупателей водой с ног до головы.

Однажды нам с мужем пришлось ловить своих только что купленных толстолобиков на тротуаре – они разорвали полиэтиленовый пакет и катапультировались прямиком на дорожку. Благо, что у нас был запасной пакет – не представляю, как бы мы голыми руками несли скользких и бьющихся рыбин до дому!

Виноград с собственной лозы, свежий творог и необыкновенная нежнейшая брынза, ежевичное желе, самогон из винограда, сливы, абрикосов, груш, ежевики, настоянный на перегородках грецких орехов – ну чистая граппа! Мне представлялось, что поездка на юг решит все наши проблемы, мы вернемся абсолютно здоровыми и полными сил, чтобы преодолеть все свалившиеся проблемы.

Раньше я всегда считала, что польза южных курортов скорее психотерапевтическая: сами по себе прекрасная природа, свежие фрукты и воздух, теплое море вряд ли могут кого-то сделать здоровыми.

Но по-настоящему в лечебное действие юга я поверила лет пять назад. В то время у нас был еще один член семьи: всеобщий любимец – шотландский терьер, небольшая, страшно очаровательная, но редкостно наглая и настырная тварюшка. Хотя именно в его непростом характере крылась отчасти причина нашего безмерного обожания. Когда ему исполнилось уже лет двенадцать, он начал сильно болеть. Ветеринар поставил диагноз: рак. Операцию делать нельзя, собака старая, может от операции умереть раньше, чем от рака. Лечить тоже нечем – ну не делать же собаке химиотерапию. Так, обезболивающие, и больше ничего.

Коротконогим собакам в России тяжело: зимы холодные, глубокий снег – как ни береги, переохлаждения не избежать. К весне наш собак чувствовал себя хуже некуда. И летом перед нами встала настоящая проблема – оставить дома его было нельзя, никто не смог бы ухаживать за ним так, как мы: иногда на улицу его приходилось выносить на руках, муж ставил уколы по часам, я готовила собаке еду, помогала, чем могла. Не поехать к маме – тоже нельзя, не бросишь же пенсионеров из-за собаки, пусть и обожаемой. Они нас просто не поняли бы, ведь нашего приезда мама с мужем ждут целый год, а с наступлением весны считают дни до нашего приезда.

Мы приняли непростое решение: взять собаку с собой. Запаслись лекарствами, физраствором, шприцами. Остановки в дороге делали теперь по расписанию уколов. Как ни трудно признаться, мы были готовы к тому, что не довезем – похороним любимую собаку в дороге.

Но доехали всем составом, выкупали его разок прямо в море, чем немало удивили своего пса – соленая вода ему не понравилась, хотя он и пытался ее лакать – вода ведь! Потом привозили морскую воду в пластиковых бутылках, и муж устраивал с о’ баку настоящие морские купания в корыте, стоявшем во дворе. Как ни странно, наш шотландский парень принимал их с большим удовольствием.

Он вообще освоился очень быстро: наотрез отказался прятаться днем, в разгар жары, в доме, где всегда было прохладно. Пока мы ездили на пляж, он валялся в огороде – то под виноградом, на горячих днем плитках дорожки, то под огромным кустом калины, где вырыл в теплой пыли яму, которую мы называли его гнездом. Вечером, когда спадала палящая жара, наш скотч слонялся по огороду, с любопытством обнюхивая тыквы, помидорные и огуречные грядки, топтал мамину кинзу и петрушку короткими толстыми лапами, продирался под низко растущими ветками фундука и инжира.