Ирина Батальская - До свидания, моя хорошая

Но на самом деле за красиво выстроенным фасадом, за улыбкой, которую приходится предъявлять, как пропуск в общество людей, у которых ответ на вопрос „Как дела?“ всегда будет „Всё в порядке“, царит такой хаос и такой шквал мыслей, что я даже не знаю, как мне до сих пор не сорвало крышу. Настоящую меня видит только Сеня – да и то – по вечерам, после отбоя.

Позавчера весь вечер я проплакала на его плече и – вот честно – не было сил искать информацию и вчитываться, потому что казалось, что предел боли уже достигнут. Наутро стало немного полегче. В перерывах между фотографированием заказов, сидя в трамвае или на паузе в кафе за чашкой кофе и бутербродом, я искала в интернете информацию о предполагаемом диагнозе. Предполагаемом. Об этом нельзя забывать.

Выходило всё совершенно неутешительно – даже при том, что мы находимся в Германии и медицина здесь развита хорошо. Я изучила информацию сначала на родном русском, затем залезла в немецкоязычные источники и уже в конце выслала Сене статью на английском (которым он владел в силу профессии чуть ли не лучше немецкого). Проявления поставленного предполагаемого диагноза были настолько ужасными, что я, читая всё дальше и дальше, зажмуривалась, как от боли… но продолжала, мне надо было знать всё до последней буквы, чтобы понимать, с каким врагом мы имеем дело.

Источники все, как один, выдавали: такого ребенка нельзя вылечить.

Придя домой, мы с Сеней еле дождались отбоя и продолжили чтение.

По наблюдениям психологов, люди с таким диагнозом – если выживают – остаются чаще всего интеллектуально на уровне младенцев, с годами интеллектуальные способности не сильно улучшаются. И ещё, и ещё, и ещё… и каждый из перечисленных пунктов – как будто новый удар по уже открытой ране…

Сегодня мы снова ездили к врачу. Мой врач всё ещё отсутствует, мы были у доктора Седиге, господин Кауфман тоже пришел – и еще одна дама, коллега по фамилии Кривальд. Они снова долго-долго смотрят, замеряют, спорят… Это на самом деле, как страшный сон. Для подтверждения диагноза выписывают анализы, список внушительный, но ничего, я готова их сдать.

Но в голове засело всё, что мы прочли за вчерашний вечер, а это ад, ад для моей Гретхен. Она никогда не сможет вести нормальную жизнь, ей там не будет места и она ежедневно будет испытывать боль… Хочу ли я такой жизни для своего ребёнка? Да и жизнь ли это вообще? Да, и такие тоже живут, безусловно. Выживают. В Германии вообще к инвалидам, к счастью, относятся совершенно иначе, чем на нашей с Сеней родине, но… дело даже не в этом. Хотим ли мы обречь Гретхен на пожизненные страдания? Скажет ли она нам „спасибо“ за такую жизнь? Имеем ли мы вообще право заставлять её жить вот так? Ведь это – даже не жизнь, это – существование… И если сейчас говорить совсем уж начистоту – сможем ли мы в случае если она выживет – всю жизнь быть привязанными к больному ребенку? Сможем ли мы выстроить свою жизнь так, чтобы это получилось? Помощи у нас здесь нет, мы со всем справлялись самостоятельно и уже двое здоровых детей стали испытанием для нас… это сложно, это изматывает, это не те сладкие фотографии, которые обманывают нас о счастье материнства… реальность куда жёстче. А с больным ребёнком? Не думаю, что мы справимся.

Я переглядываюсь с Сеней. Его рот плотно сжат, а между бровей пролегла глубокая морщина. Мне кажется, что в эти минуты он думает о том же, о чем и я. Мне кажется… но я не уверена…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.