Михаил Роттер - Тай-Цзи Ци-гун. Усилие без усилий

© Михаил Роттер. Текст, 2015

© ООО ИД «Ганга». Оформление, издание, 2016

Имеющий четыре рода скота знает: жеребец должен быть быстр, овца должна быть тучна, вол должен быть силен, раб должен быть послушен. Послушный раб ест, что дают, спит, где положат, делает, что скажут, живет и умирает по слову хозяина. Выхолощенный жеребец становится мерином, выхолощенный бык – волом, баран – валухом, человек – евнухом.

Мы приучены думать. Почему надо спать, где положат? Почему надо есть, что дают? Плохой раб много ест, мало работает, задает вопросы.

Прежде чем начинать заниматься чем-то (в том числе и Ци- Гун), нужно думать и задавать вопросы (хотя вопросов азиатские учителя обычно очень не любят).

Изначально эта книга замышлялась как «правильная», содержащая аккуратное и, насколько это возможно, подробное и понятное описание Тай-Цзи Ци-Гун.

Именно в таком виде она была полностью написана и получила название «Тай-Цзи Ци-Гун. Ци-Гун, которого нет».

Однако после того как книга была завершена, последние несколько строк никак не ложились на бумагу (или сейчас точнее будет говорить «на жесткий диск»?). В точности как в старинной китайской пословице: «Если из ста ли пути ты прошел девяносто девять ли, ты прошел только половину пути».

Поэтому законченную и проверенную книгу пришлось отложить «в долгий ящик», в котором она «вылеживалась» достаточно долго, до тех пор пока не стало ясно, чего в ней не хватает.

А не хватало в ней души. Простое описание комплекса Тай-Цзи Ци-Гун – это, конечно, очень хорошо, но, скорее всего, недостаточно для того, чтобы заинтересовать думающего читателя, которому нужно знать не только как делать Тай-Цзи Ци-Гун, но и почему его нужно делать, что такое Ци-Гун вообще, для чего он нужен и чем так уж полезен. По этому поводу у Конфуция сказано так: «Тот, кто учится, не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении».

Поэтому у человека, который не только любит учиться, но и любит думать сам, всегда возникает много вопросов, не получив ответа на которые он и с места не сдвинется.

В связи с этим непосредственное описание Тай-Цзи Ци-Гун стало второй частью книги. А в первой части сделана попытка без всякой «зауми» и многочисленных плохо переводимых китайских терминов (так сказать, на западный манер), буквально «на бытовом уровне» дать ответ на вопрос, что такое Ци-Гун, кому он нужен и для чего.

«Если люди перестанут мудрствовать и отбросят умничанье, польза их возрастет во сто крат».

Однако оказалось, что для меня описать «простыми словами», как Ци-Гун связан с обычной жизнью обычного обывателя, – совсем не простое дело.

«Писала дона Окана, фрейлина, новая фаворитка дона Рэбы. Предлагала нынче же вечером навестить ее, «томящуюся нежно». В постскриптуме простыми словами было написано, чего она, собственно, ждет от этой встречи.

Я честно читал книжки, слушал умных людей, запоминал китайские термины и пытался их понять. Было время, когда я даже решил выучить китайский язык (правда, к счастью, быстро одумался). Но «простые слова» никак не находились, суть по-прежнему оставалась завуалированной и совершенно непонятной.

Намного легче стало, когда я стал позволять себе думать и толковать смысл всего этого, как понимал.

Может быть (и даже наверняка), первая часть книги получилась достаточно рваной и при ее написании потерялись многие нюансы, но я ведь никому не навязывал свою точку зрения. Подход свой при этом я сформулировал так: «Это всего лишь мое мнение, но другого у меня нет».

«Тот, кто не выпускает из рук Великий Предел (Тай-Цзи), может достичь долголетия».

«Кулак Великого Предела (Тай-Цзи-Цюань) и, соответственно, Ци-Гун Великого Предела (Тай-Цзи Ци-Гун) – это эффективный метод поддержания здоровья и продления жизни».

Вообще-то я инженер-строитель. Так что я не только не программист, но никогда им не был. Мало того, мне всегда казалось, что программист – это вообще не специальность. Это, скорее, кодировщик (программа по-английски так и называется – code ), которому понимающие люди ставят задачу, а он всего лишь переводит ее на машинный язык, кодирует, так сказать. Люди они несомненно умные, мне, во всяком случае, глупых «кодировщиков» не попадалось. Но сама работа… Формулируют ему задание, в котором он ничего не понимает, а он должен разработать программу для его выполнения. А чтобы ему в этом помочь, при нем состоит инженер, который знает суть проблемы.

Достаточно неудобная схема, особенно если учесть, что инженерные и программистские мозги работают совершенно по-разному. Программисту нужно все подать на уровне алгоритма: берешь это, умножаешь на то и получаешь, что нужно. Что означает «то», «это» и «что нужно», ему знать не интересно. Получил на вводе «это» и «то», обозначил их идентификаторами «А» и «В», перемножил «А» на «В», присвоил полученное значение идентификатору «С» и вывел его значение на печать. Вот и все.

У инженера все иначе. Нет у него никаких идентификаторов (он и само слово-то с трудом выговаривает), а есть у него внешние нагрузки и перемещения узлов, напряжения и деформации, в общем, «всякая-разная» физико-техническая дребедень. И всю эту дребедень хороший инженер чувствует буквально на уровне подсознания.

Однажды (к тому времени я уже защитился и мне казалось, что я вполне разбираюсь в инженерных расчетах) мой дядя показал мне фокус. Увидев огромный рулон с распечаткой машинного расчета целого здания (я этим расчетом очень гордился, так как часть программы, по которой считали это сооружение, делал я), он ухмыльнулся и достал из ящика логарифмическую линейку.

– Ну и сколько машинного времени вы потратили на этот замечательный расчет? – ухмыляясь, спросил меня дядя.

– Пару недель, наверное. Каждую стену по отдельности насчитывали методом суперэлементов и результаты записывали на диск. Это делали операторы по ночам. По две-три стены за ночь. Потом делали «сшивку», в которой «соединяли» все стены вместе. Затем, получив общие перемещения системы, возвращались назад и считали перемещения и усилия в каждом элементе каждой стены.