Интернет-издание Вэб-Центра «Омега» Москва 2000 - Православная педагогика. Сборник статей. Выпуски 1-3

Мы знаем, что любая выдумка ребенка о себе имеет в основе нечто вполне конкретное и реальное, и стараемся относиться к этим рассказам внимательно. Если мальчишка говорит, значит, в душе его есть какой-то вопрос, который он формулирует именно таким образом — придумывая историю и закладывая в нее свой вопросик, который иногда не так-то легко распознать. Бывает так, что лишь спустя какое-то время додумаешься о действительном значении той или иной небылицы.

Какой отклик находят наши занятия в душе детей, сказать трудно. Ведь часто видишь ребенка один-два раза в жизни. Нас можно сравнить с человеком, наблюдающим за проходящим мимо поездом. Можно, конечно, определить, пассажирский это поезд или товарный; но что внутри него, и куда в конце концов этот поезд придет? Так и мы с нашими детьми. Какой станет их жизнь? Что будет с ними завтра? — даже на этот вопрос мы не знаем ответа. И все же хочется надеяться, что встреча с Церковью не пройдет для них бесследно.

Какие-то плоды мы видим и сейчас. В Приемнике есть ребята, которые вырастают на наших глазах, — из тех, кто постоянно, из года в год туда попадает. И вот по ним можно судить, что семечко, которое мы посеяли, хотя и не взошло, но живо. Кажется: ребенок вновь попадает в Приемник, значит, не все благополучно в его жизни. Но поговоришь с ним — и выясняется, что его интересы «на воле» формировались не без памяти о наших занятиях. Иной раз, встречаясь с нами вновь, они представляют своеобразный отчет за истекший период: «Пока меня здесь не было, пока мы с вами не виделись, я прочитал такую-то книжку, услышал то-то, был в таком-то храме». В этом году на Пасху ребята своими силами даже устроили небольшое представление: приготовили нам сюрприз, так как мы об этом ничего не знали. Главными закапельщиками этого мероприятия были наши давние знакомцы — «старожилы» ЦВИНПа.

Хотелось бы сказать о сотрудниках Приемника. Не всякий человек может понести тот труд, который несут они. Некоторых из тех, с кем мы там встретились в начале нашей деятельности, теперь уже нет, ушли. Но если человек задерживается в Приемнике надолго, то он, как правило, — борец за идею, борец за этих ребят. Сотрудники доброжелательны не только к детям ЦВИНПа, но и к нам. Как бы они ни относились к христианству, к Церкви, но, понимая, что для детей это полезно, они ждут нас и всячески помогают. Поэтому и имеется у нас возможность туда ездить.

Сейчас очень любят громкие названия: у нас уже не институты какие-нибудь, а университет или академия, не ПТУ, а какой-нибудь колледж… Так что сегодня — не родительское собрание, а педагогическая конференция. И поскольку это конференция, то я свой доклад назвал тоже очень серьезно: «Цели православной педагогики и пути их достижения». Но боюсь, что получится, как всегда в постсоветское время: заявлено много, а сказано мало.

Начнем не с целей, а с тех путей, на которых эти цели осуществляются. Я, надо сказать, очень долго мучился над таким вопросом: как в процессе воспитания строгость соединить с любовью. Замечательный старец отец Павел (Троицкий) писал, что здесь нет ничего сложного, что это соединяется легко и просто, а я никак этого не мог понять и даже сформулировать. Но все-таки попытаюсь сказать, что дети должны воспитываться в некоем — я прошу не подозревать меня в каких-то неправославных взглядах, будто бы я экстрасенс какой-то или еще что-то в этом роде — энергетическом поле любви. И это поле любви должно быть создано семьей, общиной, любым коллективом, в котором проходит воспитательный процесс. Семья обычно состоит из двух человек — я говорю об общих принципах, конечно же, в жизни все не так легко, о конкретных случаях мы потом тоже поговорим. И вот, поле любви должно быть полем педагогической деятельности, и христианская педагогическая деятельность должна являть Божественную любовь, должна явить ребенку Того, Кто есть Любовь в Своем Существе. Вне этого поля, вне этой энергетики, если хотите, никакая христианская, православная педагогическая деятельность невозможна; это мы должны обязательно отметить для начала. Сама строгость педагогических приемов и подхода к ребенку вытекает из этой любви, неразрывно с ней связана. Строгими — и очень строгими — мы должны быть к детям тогда, когда они совершают плохие поступки, а остальное время дети должны находиться в поле любви.

Иногда получается так, что мы за нашими детьми — в воскресной школе, в училище, в храме, в семье — все время следим, подозреваем их, как бы они чего плохого не сделали, смотрим за ними, как некие милиционеры, и хотя они еще ничего такого не сделали, уже ожидаем, что они сделают что-то плохое. Мы так часто придираемся к нашим детям, а строгость, правильно соединенная с любовью, применяется в экстремальных случаях, когда ребенка нужно остановить, удержать. Все остальное время должна действовать любовь, любовь неиссякаемая, непрекращающаяся и все покрывающая, любовь, которая призвана явить детям милосердие Божие. Строгость эта должна быть обязательно разумной и рассчитанной; строгость — это не грубость и не жестокость, это — постоянство правил, это неуступчивость в тех случаях, когда дети стремятся выйти из послушания. Сама эта рассчитанность, конечно, не исключает непосредственной, живой реакции на поступок ребенка. Рассудительность должна ограничивать излишнюю эмоциональность и совершенно отсекать раздражительность и гневливость. Вот так я бы определил основной принцип сочетания любви и строгости в воспитательном процессе.

Если говорить о целях воспитания детей, то прежде, чем эти цели сформулировать, нужно сказать, что воспитательный процесс характеризуется законченностью во времени. Хотя ребенок может быть с нами довольно долго и до конца жизни должен почитать своих родителей, но все-таки само воспитание укладывается в какие-то временные пределы: дети нам даны на воспитание на время детства, и мы должны подготовить их к свободе взрослого возраста. Мы воспитываем детей, как пишет отец Василий Зеньковский, подготавливая их к свободе осознания себя во Христе. Наши педагогические приемы, методы воздействия, рамки, в которых находятся дети, в конце концов будут сняты, и ребенок останется свободным. Главная наша задача — научить детей правильному общению с Живым Богом-Троицей, так рассказать им об искупительной Жертве Христа, чтобы этот рассказ запечатлелся в их сердце, а не только в сознании, дать им понятие о духовной жизни, воспитывать их в исполнении заповедей, помочь им осознать себя членами Православной Церкви через вхождение в жизнь приходской общины. Вот те задачи, которые стоят перед нами. И мы, конечно же, должны не просто рассказать им о вере, а должны эту веру прежде всего явить. И прежде чем говорить о воспитательных методах и приемах, об особенностях воспитательного процесса, нужно сказать, что не может научить чему-то тот, кто сам этого не умеет. Мы не можем дать ребенку то, чем сами не обладаем, не можем помочь ему родиться свыше, родиться духовно, если сами для духовной жизни не родились. Есть замечательная пословица, которую мы все время вспоминаем, когда говорим о воспитании детей: «От осинки не родятся апельсинки». И сделать из них настоящих христиан мы не можем, если сами таковыми не являемся. Поэтому прежде чем нам приступить к воспитанию детей, нужно обязательно спросить себя, кто мы есть, как мы живем, и, наверное, это нужно делать не просто перед началом воспитательного процесса, а постоянно; всегда во время общения с детьми контролировать себя и смотреть за тем, что мы сами из себя представляем.