Артур Авалон - Кундалини-йога. Змеиная Сила

Шакта-Тантра стремится дать и оба вида наслаждения – в этом мире, и в том, следующем мире, – и освобождение из всех миров. Она претендует на то, что основана на глубоком принципе истины. И если окончательная реальность единственна и существует в двух аспектах – неподвижности наслаждения собой в свободе от всех форм и наслаждения объектами; как чистый дух – и как дух, воплощенный в материи, то тогда полное соединение с реальностью требует такого соединения в обоих его аспектах. Надо познать и «здесь» (Иха) и «там» (Амутра).

Если это правильно понять и правильно практиковать, то можно найти истину в доктрине, которая учит, что человек будет делать наилучшее в обоих мирах. В действительности нет несовместимости между двумя мирами, и предусматриваемое действие находится в согласии со вселенским законом проявления. Лживо то учение, которое утверждает, что счастье в будущем может быть достигнуто пренебрежением его поисками здесь и теперь или намеренным поиском страданий и самоистязаний. Это единый Шива проявляется и в форме высочайшего наслаждения, и в форме человека с его человеческой жизнью, в которой смешались страдание и наслаждение. А счастье здесь и теперь и блаженство освобождения здесь и теперь – и в будущем – могут быть достигнуты, если единство этих двух аспектов Шивы будет реализовано в каждом человеческом деле. Это может быть достигнуто, если каждая человеческая функция будет выполняться как религиозный акт жертвы и почитания.

В древнем ведическом ритуале наслаждение пищей и питьем предшествовало ритуальным церемониям жертвоприношений. Каждое наслаждение было плодом жертвы и даром богов. В более высокой стадии, в жизни Садхаки, это предлагалось тому Единому, из которого исходят все дары и по отношению к которому все Дэвата являются низшими, ограниченными формами. Но из этого тоже проистекает дуализм, от которого свободна высочайшая монистическая Садхана Адвайта Шакта Тантра. Здесь индивидуальная и общемировая жизнь рассматриваются как одно. Поэтому тантрический Садхака, когда он ест, пьет или выполняет другую естественную функцию тела, делает это, говоря и веря «Шивохам» («Я Шива»), «Бхайравохам» («Я Бхайрава»), «Coахам» («Я – Она»). Это не просто обособленная индивидуальность, которую радуют эти акты. Это Шива, действующий в нем и через него.

Так он познает, – как было хорошо сказано, – что его жизнь и игра всей его деятельности – это не какая-то отдельная вещь, которой можно эгоистически следовать для своего собственного отдельного спасения, чтобы через радость ухватить что-то от своей собственной жизни, силой, без чьей бы то ни было помощи и с чувством своей отдельности. Но вся жизнь и все действия постигаются как часть божественной деятельности природы (Шакти), проявляющейся и действующей в форме человека. Он реализует в пульсирующем биении своего сердца ритм, который трепещет в нем, как признак вселенской жизни. Пренебрегать нуждами тела или отрицать их, думая о них как о чем-то небожественном, – это значит пренебрегать и отрицать ту великую жизнь, часть которой тело и его потребности оставляют, и искажать учение о единстве всего и окончательной тождественности материи и духа.

Если принять эту концепцию, то даже самые низшие физические потребности приобретают космическое значение. Тело это Шакти, и его нужды – это нужды Шакти. Когда человек радуется или наслаждается – это Шакти радуется и наслаждается через него. Во всем, что человек видит и что он делает, – это видит и действует Великая Мать. Его глаза и руки – это Ее глаза и руки. Все тело и все его функции – это Ее проявление. Полностью реализовать Ее – это значит совершенствовать эти частные проявления Ее, которые – он сам. Человек стремится к тому, чтобы быть хозяином самого себя, и ищет этого на всех планах – физическом, ментальном и духовном; и он не может быть суровым с этими проявлениями, потому что они всесвязаны, будучи различными аспектами всепропитывающего сознания. Кто более божественен – тот ли, кто пренебрегает телом и умом, чтобы достичь какого-то воображаемого духовного превосходства, или тот, кто правильно использует и то и другое, как формы единого Духа, который он принимает? Проницательным Духом быстрее и вернее достигается осуществление в самом бытии и его активности, чем тем, кто избегает этого всего и отбрасывает его прочь, как недуховные и иллюзорные вещи, задерживающие его на пути. Если их постигать неправильно, то они могут становиться задержкой и причиной падения, в ином же случае они становятся орудиями достижения, – а что еще другое есть у нас в руках?

Как говорит «Куларнава-Тантра»: «Что способствовало падению, то способствует и поднятию». Когда действия производятся в правильном настроении и правильном состоянии ума (Бхава) – они дают наслаждение (Бхукти), а повторение и углубление Бхавы (нужного состояния) порождает наконец тот божественный опыт (Таттва-Джняна), который и есть освобождение. Когда во всем мы видим Великую Мать всего – тогда наконец будет реализована Она, находящаяся по ту сторону всего. Эти общие принципы чаще всего прилагаются к мирской жизни перед вступлением на путь чистой Йоги. Описываемая здесь Йога – это тоже одно из приложений того же самого принципа, в том же направлении, которое требуется для того, чтобы посредством этой Йоги достичь и Мукти – освобождения, и Бхукти – наслаждения. Обычно говорится: «Где есть Йога, там нет Бхоги (наслаждения)». Но в учении Каула (то есть Шакта-Тантр) Йога – это Бхога, а Бхога – это Йога, и тогда сам мир и жизнь становятся местом освобождения [110].

В Кундалини-Йоге радость (Бхога) и силы (Сиддхи) могут быть найдены в каждом из центров, до которых доходит Изначальная Сила, и продолжение практики восхождения дает ту радость, которая и есть освобождение.

Через низшие процессы Хатха-Йоги можно достичь совершенства физического тела, и оно станет вполне пригодным инструментом, с помощью которого будет функционировать ум. Совершенный ум приближается к Самадхи и переходит в само чистое сознание. Хатха-йог желает достичь такого тела, которое было бы крепким как сталь, здоровым, свободным от страданий и поэтому живущим долго. Властелин своего тела, он властелин и жизни и смерти. Его сияющая форма наслаждается жизненной силой юности. Он живет столько, сколько желает жить и радоваться в мире форм. Его смерть – «добровольная смерть», когда он совершает великий и удивительный жест растворения, величественно уходя. Но могут возразить, что и последователи Хатха-Йоги болеют и умирают. Во-первых, полная дисциплина трудна, а практика рискованна, и ей можно следовать только под руководством опытного Гуру. Вот как говорит «Горакша Самхита»: