Владимир Жданов - Верни себе зрение. Лекции о естественном восстановлении зрения

У нас в нашей стране не было известно ни одного случая, чтобы ребенок родился в роддоме с папиросой в зубах или бутылкой портвейна подмышкой. Ни в одном роддоме такого не зафиксировано. Все дети рождаются идеальными трезвенниками. Но как же так получается, что вот он родился небесный ангелочек, а через 15–20 лет из него выросли дядя или тетя, который уже и курит, и пьет, и еще Бог знает чем занимается, чем заниматься-то совсем и не надо. Вот как это происходит? Давайте посмотрим.

Родился ребенок. В момент рождения у ребенка ни одного условного рефлекса, ни одной социально-психологической программы, только рефлексы безусловные. А именно: кричать, сосать, дышать, двигаться. Вот эти рефлексы. Но с первых минут жизни ребенок всеми органами чувств жадно впитывает окружающий мир и этот мир формирует его отношение к этому миру. Вот те самые социально-психологические программы. И если бы нашим детям никто никогда в жизни ничего про алкоголь-табак не рассказал и не показал, они бы у нас лет до ста пятидесяти доживали, так бы все здоровенькие и умирали. Но в том-то и дело, что расскажут и покажут, и расскажут и покажут очень и очень быстро.

Вот ребенку полгода. Первый юбилей. А папа, мама рады, назовут гостей, родню собирают, бутылки на стол, пьют, песни поют, пляшут. А он сидит в колясочке, он ходить не умеет, он говорить не умеет, но он все прекрасно понимает. Он понимает, что песни поют и пляшут с этих красивых бутылок на столе, это-то он понимает. Ну каждый день мама с папой не поют и пляшут, а тут по третьему стакану и такое началось! «Эх, — он думает, — как же я ходить да не умею? Я бы стакан-другой «заложил», тоже бы с ними поплясал». Пошла у него в подсознание интересная информация относительно красивых бутылок на столе.

Дальше — больше, пришел к отцу сосед, дядя Коля. Нога на ногу, папиросы в зубы, в потолок сидят, умный разговор ведут. Ребенок не понимает, о чем говорят, но понимает, что умные. «Наверное, — думает, — они потому и умные, что дым сосут. Вырасту — тоже буду дым сосать». Пошла информация в подсознание.

А где-то около года в жизнь наших детей вторгается одно из самых страшных зол современности, это — телевизор. Я вам не буду говорить, что вообще наши дети видят по телевизору, это вы и без меня знаете. Я вам проанализирую только три-четыре самых популярных детских мультфильмов. Вот мультики-то чему наших детей учат? Причем не американские, а наши, отечественные мультики.

Самый первый детский мультфильм — это «Крокодил Гена и Чебурашка», да? Если вы в большом городе своего ребенка сводите в зоопарк и покажете крокодила, ничего кроме омерзения у ребенка с нормальной психикой крокодил вызывать не должен. Ребенок может восхититься белочкой, кошечкой, но не крокодилом же. Вот такое лежит полено, два метра, с вот такими зубами, да он человека сожрет, глазом не моргнет. Но стоило этому омерзительному крокодилу всего-то ничего — засунуть в рот трубочку с табаком и он сразу стал таким добрым, таким милым крокодилом Геной. Но ребенок-то этого не понимает. Вернее он понимает: «Тот в зоопарке не курит, тот плохой, а этот курит, этот хороший». Пошла информация в подсознание.

Сериал «Ну, погоди!» А ведь волк, он — привлекательный герой, особенно нашим мальчишкам (эта его удаль). Обратите внимание, на протяжении всех серий волк из зубов не вытаскивает папиросу. Зачем бы это?

«Трое из Простоквашино». Государственная премия. Дяде Федору — шесть лет, помните? С котом, с собакой в деревню ушел жить. Долго думали, давать ему папиросу в зубы или не давать. Решили не давать. Но обратите внимание, у дяди Федора мама злая, мама не курит, а папа добрый и папа-то у него курит. Зачем бы это?

Про алкоголь? Пожалуйста.

Смотрю мультфильм про былинного героя Буслаева. Набирает Буслаев дружину, с врагами воевать. Ну, кого раньше брали в дружину? В дружину брали людей сильных, ловких, смелых. Тех, кто может с оружием обращаться. Да ну что вы, какая ерунда. В фильме все показано детям: выкатывает Буслаев бочку с водкой и тазиком черпает: «Пей». Тазик водки выпил — в дружину, не выпил — пошел вон. То есть он себе алкоголиков в дружину-то набирал. Но ведь дети-то все это тоже за чистую монету воспринимают.

А в три года в первый раз наше дитя в очередном застолье вылезло из-под стола и тоже потянулось за стаканом. А ему по руке:

— Цыц! Мал еще. Вот подрастешь, вот тогда и будешь пить и курить.

— Эх, — он думает, — опять сплоховал. Ну ничего, Сейчас годик-два, да как подрасту, да как запью, закурю, стану взрослым самостоятельным человеком.

У ребенка в подсознание уходит мощнейшая установка — что без алкоголя, табака жизнь — не жизнь. Что это признак взрослости, полноценности. И он начинает стремиться к этому. А в пять лет в первый раз все пьяные по углам расползлись, он этот стакан взял со стола, «бульк» туда, а оно «хлоп» — всё назад: ну это же яд, да что ты будешь делать! Он этот окурок поднял, затянулся, вместо радости, счастья у него и кашель, и слезы, и рвота, да что ты будешь делать! Папа с мамой сосут — хоть бы хны. Заливают и ничего. А он разве не такой? И ребенок начинает недоумевать, начинает ломать в себе защитные биологические барьеры против этих ядов. Ломает, переламывает, и вот он уже герой. Вот уже сигарету сосет — его не рвет, алкоголь употребляет — его не тошнит. А потом он попадает в плен к этим наркотикам.

Ведь и алкоголь, и табак — это наркотики. И наркотики страшные, они берут в плен душу, тело. И терзают. И в самом расцвете сил могут в могилу человека загнать.

Ну, возьмите того же Высоцкого. Ведь сорок два года, талантливый человек, загнали его в могилу.

Вот такую картину нарисовал Геннадий Андреевич Шичко. Вы скажете, картина очень проста и примитивна, я согласен. Но вот вам маленький пример.

Рядом с моим домом детский сад. У меня туда младшая дочка ходила. Как только я понял, как формируются программы-установки на дурное у детей, я тут же пошел в детский сад, в старшую группу шестилеток.

— Здрасьте.

— Здрасьте.

— Как живете?

— Да хорошо живем.

— А во что у вас дети играют?

— О! У нас утверждена программа развивающих игр, с печатью.

Я говорю:

— Нет, вот меня интересует: в «Праздник» у вас дети играют?

— Ну что вы, Владимир Георгиевич? «Праздник» — это любимая детская игра. После каждого праздника дети у нас играют в «Праздник».

Я говорю:

— Ну, вот вчера праздника не было, а давайте сейчас проснутся, устроим игру в «Праздник». Я хочу посмотреть, как дети играют в «Праздник».

— Хорошо.

Дети проснулись, воспитательница в ладошки похлопала:

— Детки, сегодня играем в «Праздник»! Праздник, ура!

Все дети моментально приосанились, мы, взрослые, стоим в стороне, они тут же составили столы, вокруг расставили стульчики, расставили кубики в виде стаканов, расставили кегли в виде бутылок. Тут же у них шарики-мячики — закусь, апельсины. У них тамада объявился: «Открывай, наливай, тосты поднимай». Да тосты-то поднимают, я заслушался: «За прекрасных дам», «За вечную любовь», «За успехи на производстве». Поднимают кубики, чокаются, пьют, кто крякает, кто морщится, кто рукав нюхает. После третьего стакана мальчишки встали из-за стола, начали ходить, изображать из себя пьяных, качаться. Начали друг на друга задираться, какие-то обиды старые вспоминать, начали вдруг матом в открытую материться. Воспитательница хотела прекратить это безобразие, а я ее придержал: «Ну, дальше праздник чем-то кончится? Должен же». Ну а дальше естественно вмешались девчонки, начали забияк растаскивать, на себя верхом грузить, носить, на диваны-кровати укладывать, уговаривать, успокаивать. Ну, праздник… Натуральный праздник…