Филипп Богачев - Успех или Позитивный образ мышления

В том смысле, что главная цель европеизированного кинематографического зомби — найти что пожрать, а лучше всего сожрать тех, кто еще не успел стать зомби. Не правда ли, похоже на поведение старшеклассников обычной средней школы? Конечно, проще ругать режиссеров, которые снимают острые фильмы про школу, чем признаться в том, что год за годом в конце мая в жизнь выпускается пара-тройка миллионов поблевы-вающих от счастья мертвецов.

Вернемся к лексике. Средняя общеобразовательная школа. Какие замечательные слова, прямо указывающие нам на задачи школы — всех усреднить и общеобразоватъ. А именно: полных придурков научить читать, считать и писать, обычным детям создать еще некоторую картину мира, не забыв главенствующую роль отдать партии, а талантливых детей усреднить до обычных, чтобы не высовывались.

Советского Союза нет уже двадцать лет, и я не хочу разбираться — хорошее это было государство или плохое. Малышом я с гордостью ползал по карте мира и осознавал, что живу в самом большом и могучем государстве. Сегодня не знаю, как сложилась бы моя жизнь в СССР, но в любом случае этого государства больше нет. И не я его развалил.

Но советская средняя общеобразовательная школа жива до сих пор. Успешно готовит роботов для жизни в несуществующем государстве. Представителей пролетариата, как и было завещано в 1917–1918 годах. Спросите у любого руководителя, как мотивировать пролетариев. Ответ один — без мощной звездюли они не работают. Вот и получили мы фантастически бесполезный рынок труда с миллионом бездарных чинуш, эффективностью рабочего 1:16 по отношению к японскому и толпами менеджерят в офисах, чья деятельность в промежутках между звездюлями сводится к вялому подрачиванию в интернете.

Кстати, когда был шанс этот рынок труда окультурить, государство прежде всего вкачало Стабфонд именно в чиновников, рабочих и менеджерят, их же оно и защитило от увольнений. Что ж, радует только забота: взрастил зомби — будь добр кормить его. Перефразируя Антуана де Сент-Экзюпери «Мы в ответственности за тех, кого оживили».

Естественно, было много светлого и хорошего в советской школе. И талантливые педагоги, и воспитательные функции, которые все же пытались оказывать комсомол и пионерия, особенно в оттепель шестидесятых годов. И Макаренко, и другие исследования. Однако, реформируя школу в девяностых годах, как всегда, использовали принцип, великолепно подмеченный Пелевиным:

«Каждый раз реформы начинаются с заявления, что рыба гниет с головы, затем реформаторы съедают здоровое тело, а гнилая голова плывёт себе дальше. Поэтому всё, что было гнилого при Иване Грозном, до сих пор живо, а всё, что было здорового пять лет назад, уже сожрано».

В. Пелевин. Священная книга оборотня

Так и тут. Все, что было гнилого в церковно-приходской школе — живо до сих пор, а все здравое, что было двадцать лет назад, давно уже сожрано.

Конечно, кому-то повёзло учиться в хороших школах или лицеях, но девяносто пять процентов учились в обычной советской средней общеобразовательной школе. Со всеми вытекающими последствиями, которые мы поэтапно разберем ниже.

Что касается меня, мне повезло, хотя множество стандартных проблем школьника преодолевать пришлось с боем. Но сопротивление среды позволяло личности выживать и даже сносно себя чувствовать. В 1989 году, в шесть лет и три месяца, я стал первоклассником специализированной школы с углубленным изучением французского языка. Возраст я указал не случайно, ибо, пожалуй, тот факт, что в десять-тринадцать лет я серьезно отставал в физическом развитии от одноклассников, многое определил в моей жизни.

Например, то, что вряд ли кто-нибудь из нашего класса, кроме меня, вообще зарабатывал спортом хоть какие-то деньги (да, в историческом фехтовании не ахти какие призовые, но тысячами рублей они измеряются). Или то, что приближаясь к тридцати годам, некоторые тогдашние вожаки класса тренируют бицепс только кружкой пива, я же спокойно жму от груди больше центнера и больше центнера же подтягиваю на перекладине (свой вес + утяжелители). Кстати, до восемнадцати лет вообще ни одного раза подтянуться не мог.

Но перейдем к поэтапному разбору согласно разделению школы на начальную, среднюю и старшую от 1934 года.

Классы полны милых детей, но свет полон глупых людей.

Гельвеций

Вернемся в раннее детство. Вспомните первые классы. Там учили писать. Ровным красивым почерком. Кому на хрен нужен ровный красивый почерк сегодня, когда пользоваться компьютером умеет даже доярка в селе? Потраченные часы занятий, домашних заданий — и вот вы можете гордиться своими каллиграфическими способностями… Не знаю почему, возможно, это как-то связано с тем, что первый компьютер я увидел в 1987 или 1988, но я наотрез отказывался писать красиво. Писал и пишу как курица лапой.

К счастью, папа — программист и математик — понимал, что для развития моего интеллекта полезней читать книжки и решать задачки, чем тренировать почерк. Возьмем для примера что-нибудь из того, чему я научился в возрасте шести-семи лет во время, сэкономленное на занятиях почерком: умение перемножать двузначные числа в уме и способность учить несколько иностранных языков одновременно. Как вы думаете, что дает большую выгоду во взрослой жизни? Почерк или способность приезжать в любую европейскую страну и сносно понимать текст на ее языке? (Например, в Молдавии я спокойно понимал смысл текстов на румынском через день сопоставления текста на вывесках, дублированных русским.)

Кстати, при необходимости конспектировать вручную, я могу системно уложить на бумагу большие объемы информации намного быстрей, чем любой «каллиграф». Так что с тем же успехом в школе могли бы отправлять детей коров пасти вместо каллиграфии. К счастью, школа, где я учился, была все-таки специализированной, первая учительница — действительно Учительницей, хоть и советской закалки, но с грамотными взглядами на свободу личности ребенка.

Подозреваю, что большинству в этом моменте не повезло, и первые уроки тупизма, подчинения непонятным правилам, потому что «так надо», «так сказали», проходили как раз через выведение закорючек в прописях. Особенно жалко современных детей, которые в семь лет уже могут отправлять СМС быстрее, чем их учительницы, и действительно ощущают себя в школе как в машине времени, помещающей их в прошлое.

Стратегия для проработки — учись тому, что сказали учить, неважно, нужно тебе это или нет.

Проработка. Обдумай все, чему ты учился в этой жизни — навыки, знания, курсы, материал, хобби, спорт, работа и т. д. Независимо от того, научился ли ты в итоге, пытался научиться или просто сливал время. Выпиши это на лист бумаги своим без разницы каким почерком. Это будет твой «список учения». И по каждому пункту продумай следующие вопрош: