Кристофер Макдугл - Рожденный бежать

Одним словом, ура тараумара за то, что они потрясающие спортсмены-непрофессионалы, но сейчас они встречались с профи высшего класса на этом поприще (в буквальном смысле: Энн теперь была «наемным убийцей», финансируемым деньгами компании Nike). Тараумара пережили свой краткий звездный миг в качестве чемпионов «Ледвилла» и теперь возвращались в качестве побежденных.

Что и объясняло появление мужчин в фантастических накидках.

Отчаявшись заменить двух своих отсутствующих ветеранов, Фишер потащился за Патросинио в горную деревушку Чогита, находящуюся на высоте почти трех километров. Там он разыскал Мартимано Сервантеса, сорокадвухлетнего мастера игры в шары, и его протеже, двадцатипятилетнего Хуана Эрреру. В Чогите бывает жутко холодно по ночам и невыносимо жарко от палящего солнца днем, поэтому даже во время бега тараумара из Чогиты защищают себя тонкими шерстяными пончо, свисающими почти до земли. И когда они несутся по тропе, накидки их развеваются, и они выглядят как чародеи, появляющиеся из клуба дыма.

Хуан и Мартимано мялись в нерешительности. Они еще никогда не покидали свою деревню, и такая перспектива наводила на мысль о длительном пребывании один на один с Бородатыми Дьяволами. Фишер пресек все их возражения; у него были наличные, и он готов был говорить по-деловому. Зима в горах Чогиты была бесснежная, а весна и того хуже, и он знал: запасы продовольствия достигли опасно низкого уровня.

— Поедем с нами на состязания, — обещал Фишер, — и я дам вашей деревне тонну кукурузы и полтонны бобов.

М-да. Пятьдесят мешков кукурузы — не так уж много для одной-то деревни… но по крайней мере их наличие гарантировано. А если бы им сколотить команду, вот тогда, может, оно бы как раз…

—У нас тут есть еще несколько бегунов, тоже очень быстрых, — поведали они Фишеру. — Может, кто и сгодится?

— Давайте без самодеятельности, — отрезал Фишер. — Хватит и вас двоих.

Скажу вам по секрету, Пескадор уже давно работал по схеме социальной инженерии: набирая бегунов из как можно большего числа разных деревень, он надеялся стравить одних тараумара с другими. Пускай гоняются друг за другом, размышлял он, и выиграют «Ледвилл», так сказать, за ту же цену. План был остроумный… и абсолютно провальный. Ведь если бы Фишер лучше знал культуру тараумара, то давно понял бы, что состязание в беге не разобщает деревни, а объединяет их. Для соплеменников, живущих далеко друг от друга, это был способ укрепить родственные и приятельские связи и показать всем, что каждый обитатель каньона в достаточно хорошей форме, чтобы прийти на помощь в случае крайней необходимости. Конечно, там витает и дух соперничества, но без него не обходится даже семейный футбол по утрам в День благодарения. Итак: тараумара рассматривали состязание в беге как праздник дружбы, а Фишер — как поле битвы.

Мужчины против женщин, деревня против деревни, начальник трассы против руководителя команды бегунов: в течение нескольких минут по прибытии в Ледвилл Фишер сражался на трех фронтах. Ну а затем, засучив рукава, он приступил к делам насущным.

— Эй! Не возражаешь, если мы сфотографируемся вместе? — спросил какой-то участник ледвиллского марафона, заметив тараумара, объявившихся в городе до начала соревнования.

— Конечно, — ответил Фишер. — А у тебя есть двадцать баксов?

— За что? — удивился бегун.

— За преступление против человечности. За то, что «белые парни» веками использовали тараумара и других туземцев в своих интересах. А если тебе это не по нутру, тем хуже для тебя. Мне плевать на всех, кто гужуется вокруг этого супермарафона. И мне плевать на белых людей. Я хочу, чтобы тараумара надрали задницу этим белым.

Белая задница? Странно! Вроде бы совсем недавно он все же имел возможность извернуться и взглянуть на собственный зад. Кстати, а зачем он сам оказался здесь: ради соревнования или ради войны?

Никто не мог поболтать с тараумара или хотя бы похлопать кого-нибудь из них по спине и сказать: «Удачи тебе!» — без того, чтобы между ними не втиснулся Пескадор. Даже Энн Трейсон наткнулась на стену враждебности.

— Рик держал тараумара в какой-то непонятной и никому не нужной изоляции, — впоследствии жаловалась она. — Он даже не позволял нам говорить с ними.

Менеджмент обувной компании Rockport был озадачен. Они только что запустили в производство новую модель кроссовок для бега по бездорожью, и вся маркетинговая кампания была завязана на ледвиллские состязания. Эти кроссовки даже получили название «Ледвиллский бегун». Когда Рик Фишер призывал их стать спонсорами («Учтите, что это он приходил к нам», — рассказывал мне тогдашний вице-президент компании Rockport Тони Пост), компания Rockport ясно и определенно заявила, что тараумара будет отведено большое место в рекламных материалах. Rockport сделает взнос наличными, а тараумара за это должны носить бананово-желтые туфли, работать статистами, появляться кое в какой рекламе. Подходяще?

— На все сто, — согласился Фишер.

— Потом я добрался до Ледвилла и встретил там этого странного парня, — продолжал Тони Пост. — Какой-то обиженный капризный ребенок! В этом и заключалось противоречие. Там были эти по-настоящему кроткие люди, которыми управляла худшая из американских культур. Это было похоже на…

Пост сделал паузу, подбирая сравнение, и в наступившей тишине было почти слышно, как мысль зарождалась и оформлялась у него в голове.

— Похоже, он завидовал тому, что они привлекли всеобщее внимание.

Итак, пока вокруг них со всех сторон кипели страсти, тараумара попыхтели своими сигаретками и бочком пробрались — наряду с другими бегунами, собравшимися перед зданием ледвиллского суда, — на то самое место, где когда-то вешали конокрадов. Посреди крепких объятий и рукопожатий, где царил дух товарищества по принципу «мы те, кто готов идти на смерть», сплачивавший бегунов, когда начался обратный отсчет времени, тараумара выглядели чужими и одинокими.

С лица Мануэля Луны исчезла добродушная улыбка, и оно стало непроницаемо суровым. Хуан Эррера поправил шапочку Rockport и переступил ногами в новых ярко-желтых «рокпортах» на толстой подошве за 110 долларов. Мартимано Сервантес съежился в своей шерстяной накидке для морозных ночей в Скалистых горах. Энн Трейсон вышла и встала впереди их всех, расслабилась и устремила взгляд в темноту перед собой.

Доктор Джо Виджил, одинокий волк шестидесяти пяти лет, грел ладони о кружку с кофе, ожидая первых лучиков карманных фонариков, прыгающих между деревьями прямо в его сторону