Иван Неумывакин - «Пилюли» от животного мира. Мифы и реальность

Здесь еще надо обратить внимание вот на что. Известно, что в Природе «все взаимосвязано» и одно зависит от другого, и, в частности, взаимоотношения человека с животными. К примеру, с коровами, молоко и мясо которых мы чаще всего употребляем. Дело вот в чем. По официальной статистике, о которой мало кто знает, в России грядет эпидемия лейкоза коров. Из-за развала сельского хозяйства ветеринарная служба, как и многие отрасли народного хозяйства, пришла в упадок, из-за чего заболеваемость лейкозом коров в частных хозяйствах доходит до 90 %, а в крупных — больше 60 %. В целях обнаружения больных коров 1–2 раза в год проводят соответствующие обследования и заболевших животных выбраковывают. Так в обязательном порядке делается за рубежом, и каждая корова паспортизируется. В России, как правило, это пущено на самотек, ибо такой анализ стоит в пределах 500 рублей, да еще сама справка около 200, а таких денег у селян нет. Но за бутылку самогона, простите за правду, справку можно получить, и молоко или мясо больной коровы поступает в продажу, а в лучшем случае молоком больной скотины поят телят, свиней, что за рубежом категорически запрещено. Правда, на заводах молоко пастеризуют, и считается, что вирус лейкоза погибает, но из-за многих причин наша иммунная система, особенно у детей, ослаблена, и вирус, содержащийся в таком молоке, мясе, колбасе, еще больше ее угнетает. Если у взрослых иммунная система в той или иной мере выработала иммунитет против такого вируса, то у детей сейчас происходят неблаговидные дела. Ежегодно число лейкозов (лейкемии) у детей увеличивается на более чем 5 тыс. случаев. Если, по данным ВОЗ, в мире считается благополучной страна, в которой наблюдается 2–3 случая лейкоза на 100 тысяч населения, то в России в среднем 15, а среди детей — и до 25 случаев этого заболевания. Считается, что к 2025–2030 годам в нашей стране будет страдать лейкозом каждый третий ребенок, а дети с таким заболеванием живут не более 14 лет. Да и можно ли это назвать жизнью?! Единственным средством спасения от такой болезни является пересадка костного мозга, но у нас в стране таких операций могут делать не более 500 в год.

В мире доказано, что любые клетки, содержащие ДНК из переболевшего раком организма, могут нести в себе код, своего рода пусковой механизм, который запускает процесс формирования болезни. На сегодняшний день в России ничего не предпринимается, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу, которая граничит с преступлением уничтожения генофонда страны. Мы с академиком Дмитрием Семеновичем Стребко,директором Российского института электрификации сельского хозяйства, пытались пробить финансирование на разработанные мною приборы для ультрафиолетового облучения лейкозных коров в государственных структурах, которые должны этим заниматься, но так и не нашли поддержки, а количество лейкозных коров уже давно стало превышать число здоровых. А мы ежедневно продолжаем ходить в магазины…

Информация к размышлению

К каким только цивилизованным изыскам не прибегают те, кто снабжает население мясом. До недавнего времени в Японии лучшей считалась говядина, которую получают от коров, которым добавляют в корм пиво. Однако в настоящее время во Франции начался своеобразный бум по поводу того, что в продажу стало поступать мясо от коров, которых поят первоклассным вином. Автор идеи Жан-Шарль Тастан утверждает, что дневная норма для телят и коров от 1 до 1,5 л вина в день, после чего мясо становится нежным, мраморно-карамельного оттенка при приготовлении. Автор утверждает, что коровы с радостью потребляют алкоголь, и он планирует провести эксперимент по влиянию различных вин на вкус мяса. Говорят, что в элитный ресторан, где есть блюда из такого мяса, стоящие в несколько раз дороже, чем блюда, приготовленные из обычного мяса, попасть труднее, чем в обычный.

В России пока такого мяса нет, но время покажет… олигархов становится с каждым годом все больше…

Необходимое отступление: прошел Бей-Балык — иммунитет не сник

— Было это уже изрядное количество лет назад. Летел я в Красноярск с совещания в Москве, будучи собственным корреспондентом центральной газеты в Красноярском крае. А рядом со мной сильно озабоченный чем-то зам. министра внутренних дел Тувинской АССР. Всю дорогу он молчал, а потом его будто прорвало: «Еду с коллегии МВД с очень нелегкой задачей: провести полную паспортизацию населения. Но ведь у нас в трудных верховьях реки Каа-Хем, притока Енисея, живут отшельники — монахи-черноризцы. Иными словами, фанатики-старообрядцы. Нормальные из них, цивилизованные, живут в поселках, а отшельники, ушедшие от мира, — в землянках и скитах — в верховье, куда и добраться-то невозможно, кроме сплава по Каа-Хему. Так вот, их вера не позволяет иметь фотографию, а тем более «пачпорт». Мы пытались их цивилизовать. Но они фанатично: «Сунетесь — уйдем замирать в горы». Такие случаи «замирания» уже были в раннесоветское время. Причем массовые. Что делать, ума не приложу».

Стоит ли удивляться, что я ринулся туда. Это была моя территория, как собкора газеты. Испугавшись за мою жизнь, зам. министра приставил ко мне в провожатые подполковника Михаила Ефремовича Бочкарева, который в прошлом был начальником тоджинской милиции и хорошо знал те места и даже отшельников. Тем паче, что мне предстояло преодолеть грозный Бай-Балыкский порог, проходя который на специально изготовленных 12-метровых лодках гибли даже многоопытные проводники. Бочкарев же хорошо знал и это сословие.

Так я оказался в сообществе замечательного человека Бочкарева, одного капитана милиции из Сарыг-Сепа и фоторепортера журнала «Советская индустрия». На заимке Чодурлык, преодолев Бай-Балыкский порог, мы ночевали в охотничьей избушке. Бочкарев и капитан милиции — завзятые охотники. Ближе к рассвету они начали меня агитировать: «Рядом солонцы — там наверняка лакомятся маралы. Пойдем вместе — поохотимся».

Я замахал руками: «Нет-нет. Я не стреляю в животных. Поесть еще мясо могу, но поднять ствол — увольте». Меня оставили в покое и ушли. Через полчаса-час слышу звуки выстрелов: значит, охота состоялась. А спустя какое-то время будят и предлагают отведать свежей сырой печени. Я запротестовал, но Михаил Ефремович, смачно поедая еще дымящуюся, как мне показалось, печень, подмигнул: «Очень вкусная и полезная вещь. У нас в Туве это первое блюдо. Володя, не отведаешь — жалеть будешь». Ну, мой принцип: в жизни надо всего попробовать хоть единожды. И я, зажмурив глаза, взял, чуть подсолив, печень на язык. Боже, как вкусно-то. Никакого отторжения. Никакой тошнотворной реакции. Никакого омерзения.