Иван Гончаренко - Собачья служба. Истории израильского военного кинолога

Завершающая неделя была как никакая другая богата марш-бросками и тренировками с собаками. Дни летели со скоростью болида. И вот наступил четверг. Нас ожидало серьезное испытание — экзамен боевого кинолога. И это после недели изнуряющих походов и практически круглосуточного бодрствования! Но уже ничто не могло нас остановить или даже огорчить — мы неудержимо неслись вперед.

Что представляет собой экзамен кинолога — бохан кальбан? В пять утра — выезд в лес. Затем бег с собакой — примерно три километра в полном обмундировании с обязательным прохождением контрольных точек, на которые необходимо выйти, ориентируясь по карте.

В этом беге не все были в равном положении. У одних солдат собаки энергичные, они буквально тащат за собой человека, чья задача — не выпустить поводок. Собаки иного склада (мы их называли мечтателями) с чувством, с толком, с расстановкой любят обнюхать все вокруг и бежать в неспешном прогулочном темпе. У бойца с такой собакой непростая задача — не только быстро двигаться в правильном направлении, но и тянуть за собой четвероногого напарника.

После того как три километра были преодолены, кто-то из сержантов или старослужащих бойцов забирал собаку, а нам нужно было пробежать еще пять километров. И не просто пробежать: вначале пройти полосу препятствий — стена, канат, бревна и т. д. Потом преодолеть еще три километра и попасть в тир, где стрелять из автомата с двадцати и пятидесяти метров. Главное — делать все быстро и четко. Стрельба на большие расстояния не столь важна для таких подразделений, как наше. После этого испытания следует тир «Антитеррор» — имитация дома, который солдат должен правильно пройти, стреляя в макеты террористов, но не зацепив при этом макеты своих солдат и мирных жителей. Далее экзаменуемый еще стреляет из пистолета, а затем — финиш!

Я уже и не помню, в каком состоянии до него добежал. Но финишировать — это далеко не все! На финише тебя одевают в форму для крав маги, и пред очи твои предстает сам Итай, точнее, не предстает, а нападает с ножом. И ты должен противостоять этому неожиданному натиску.

Вот теперь действительно все! Этот момент был одним из самых счастливых в моей армейской жизни. Ты скидываешь с себя обмундирование, рубаха мокрая от пота, будто тебя окатили из брандспойта. Жадно пьешь воду, которая в тот миг кажется самой вкусной на свете.

Четверг завершал свой бег, но наши испытания все не заканчивались. В ночь с четверга на пятницу был назначен итоговый марш-бросок на пятьдесят километров с отягощением весом в сорок процентов от массы тела. И такое суровое испытание начиналось всего лишь через несколько часов после труднейшего кинологического экзамена!

На старт марш-броска нас привезли на автобусе. Выйдя из него, мы увидели справа вдалеке большую красивую гору.

— Смотрите, это Тель Азека, — сказал сопровождающий нас офицер. — Очень скоро мы окажемся там.

Мы поначалу даже не поняли, что он имеет в виду. Гора была действительно очень высокая, а на вершину вела тропинка из мелкого белого песка, похожего на пудру. Угол ее подъема составлял примерно градусов семьдесят. Ну разве способен обычный человек к такому подъему? Только горный козел. Кто же знал, что этой ночью уподобиться этим животным придется нам, простым израильским солдатам!

Не скажу, что это был самый трудный марш-бросок в моей жизни. Нет! Ведь на вершине нас ждал заветный значок бойца Окец. К тому же я был уверен, что это последний марш-бросок в моей армейской жизни.

Последний? Как бы не так! Наивные мечты! Когда я стану сержантом, то буду совершать марш-броски вместе с подчиненными. Но в тот момент я об этом не думал и просто шел вперед. Помню, тогда в моей голове пронеслись все наиболее сложные моменты службы — крав мага, походы с картами, марш-броски на курсе молодого бойца. Вспомнились и товарищи, которые не смогли дойти до конца. Их было достаточно много! Слава богу, я не оказался в их числе!

Мы шли почти всю ночь. Где-то в пять утра мы поняли, что находимся уже недалеко от нашей горы. Алекс и Раве остановили колонну и приказали доставать носилки. Большинство из нас были ошарашены.

— Мы с носилками поднимемся на эту гору? — спросил кто-то.

— Да, — невозмутимо ответил Алекс. И, желая нас подбодрить, добавил: — Гора так же полезна, как апельсиновый сок. Сто процентов здоровья!

Эта фраза нам очень понравилась и в дальнейшем стала крылатой, мы ее передали сменившим нас ребятам.

Всего носилок было пять, на одни приходилось семь-восемь человек. Выходило, что сменять тебя будут очень редко. Почти «черные» носилки!

Мы подошли к подножию горы и двинулись вверх. Дойдя до середины, я посмотрел вверх и понял, что самое трудное впереди. А силы жалко плескались буквально на донышке. Оставалось надеяться только на чудо. И оно произошло! Словно из воздуха появились бойцы Окец со значками на груди. Они с криками «Мы здесь! Мы вам поможем!» влились в нашу колонну, пытаясь помочь нести носилки. Однако в спецподразделениях это выглядит несколько неуважительно по отношению к испытуемым. И мы отказались от помощи. Бойцам ничего не оставалось, как подбадривать нас морально, но в любом случае такое стремление помочь дорогого стоит.

Каждый шаг давался с большим трудом. Из-за крутизны подъема ноги съезжали вниз, иногда приходилось отступать на пару шагов, чтобы потом с разбега (с гружеными носилками!) взобраться на крутой участок тропинки.

Подъем на гору длился около трех часов. От отупляющей усталости казалось, что мы никогда не заберемся на злосчастную вершину. Но вот закончился ненавистный мелкий белый песок! Под ногами твердая земля! С шага мы перешли на бег. Справа и слева от нас — солдаты нашего будущего подразделения, а вдоль тропинки расставлены урны, из которых вырывается пламя. И мы бежим с носилками. Сто метров, еще пятьдесят… Урны с горящими факелами, накрытые столы с разными вкусностями, а мы бежим к финишу, где нас ждет командир подразделения Окец. Наконец следует команда «Опустить носилки!», которая молниеносно исполняется. Мы становимся в привычное каре. Вокруг все приветственно аплодируют.

Получение от командира подразделения значка спецподразделения «Окец» после полутора лет подготовки

Командир подразделения вызывает каждого по имени. Наконец доходит очередь и до меня. Я выхожу из строя, подхожу к офицеру. Он пожимает мне руку и прикрепляет с левой стороны груди вожделенный значок — крылатую собаку! То, о чем столько мечталось и во что порой даже уже не верилось, свершилось. Я — полноценный боец Окец ! Прав был еврейский философ Герцль, сказавший: «Если вы желаете, это уже не мечта, а реальность».