Роберт Вайнтрауб - Смерти вопреки

В числе этих счастливцев оказались Фрэнк и его товарищи – операторы радиолокационной станции. Остается загадкой, почему эти люди еще находились в Сингапуре, поскольку радар давно уже стал бесполезен и многие другие служащие ВВС были выведены на Яву. Вероятно, задержка отправки в тыл сотрудников радиолокационной станции объяснялась политикой противодействия эвакуации, которую проводили высшее военное командование и губернатор Томас. Эти люди не хотели терять лицо и подрывать моральный дух осажденных беспорядочным отступлением. Таким образом, Фрэнк, которому давно следовало бы находиться в безопасности (во всяком случае, на тот момент) на Яве, все еще оставался в Понггол-Пойнте, где вместе с товарищами занимался уничтожением оборудования, чтобы секретные материалы не попали в руки врага. Британцы уносили то, что можно было унести, и, петляя, уходили на юг под постоянным минометным огнем японцев. Радовало одно: им было приказано воздерживаться от боев.

Генерал Персиваль очень боялся, что в Сингапуре японцы повторят безудержное, сплошное разграбление, какое постигло Шанхай и Нанкин. Такое поведение японцев имело бы жуткие последствия, особенно для большого китайского населения Сингапура. Эти опасения и то, что японцы установили контроль над водохранилищем, повлияли на решение Персиваля капитулировать раньше, а не позже, несмотря на приказ Черчилля сражаться.

Чтобы гарантировать, что японская армия не учинит пьяного неистовства в Сингапуре, Персиваль приказал уничтожить запасы алкоголя на острове. После чего он приготовился капитулировать 15 февраля. (Персиваля, в конце концов, как и губернатора Томаса и большинство других высокопоставленных военных и гражданских чиновников, возьмут в плен, и генерал проведет всю войну в тюрьме Чанги.)

Канонерки оказались на передовой эвакуации, во время которой делали то малое, что можно было сделать. Командир «Кузнечика» Хоффман и капитаны остальных канонерок получили приказ прибыть в гавань Кеппел, где им сообщили о том, что, самое позднее, 13 февраля они должны уйти из Сингапура. Хоффману приказали принять на борт беженцев, военных и гражданских, и назначили командующим организованной по этому случаю эскадры. Когда «Кузнечик» пришел в гавань Кеппел, Хоффман и экипаж его корабля обнаружили людей, многие из которых были вооружены. Эти люди отчаянно, изо всех сил, пытались погрузиться на рыбачьи лодки или захватить их. Беженцы строили даже плоты из дерева для переправы. В темные ночи отчаяния Джуди стояла у трапа, заливаясь яростным лаем всякий раз, когда к «Кузнечику» или «Стрекозе» приближались опасные шайки[11].

Впрочем, бежать хотели не все. Одиннадцатого февраля вышел номер газеты Singapore Free Press , в котором были местные и международные новости, а редакционная статья на первой странице призывала читателей сохранять «решимость и демонстративную дерзость». Другим журналистом, остававшимся в городе до последнего (и действительно последним из западаных журналистов, покинувшим Сингапур), был К. Йетс Макдэниел, отважный корреспондент агентства Associated Press, которому довелось своими глазами видеть зверства, совершенные японцами в Китае. Тридцатипятилетний Макдэниел попал в Сингапур и Малайю, как и большинство его коллег, для того, чтобы освещать ход боевых действий. Он избегал бомб и снарядов, носясь по улицам Сингапура почти до самого конца, и стал свидетелем беспомощности защитников города и страданий местного населения.

Последняя запись, сделанная Макдэниелом 12 февраля, – шедевр непосредственности восприятия и силы духа:

«Сегодня утром, когда я пишу последний репортаж из этого некогда процветавшего, прекрасного и мирного города, небо над Сингапуром черно от дыма десятка крупных пожаров.

Рев канонады и разрывы снарядов и бомб, от которых трясутся моя пишущая машинка и мои руки, мокрые от нервного пота, безо всякого официального коммюнике сообщают мне о том, что война, начавшаяся девять недель назад и в 600 километрах от Сингапура, сегодня идет на окраинах этого потрясенного бастиона империи.

Я уверен, что где-то ярко светит солнце, но в моей комнате, несмотря на множество окон в ней, слишком темно, чтобы можно было работать без электрического света.

За низким восходом, там, где бушует битва, я могу видеть, как в небе сменяют друг друга звенья японских самолетов, которые кружат над полем боя, а потом бросаются в смертельные пике на солдат, сражающихся в аду, где нет никакого спасения от истребителей.

Но в это утро японцы не одни в небе! Я только что видел два устаревших биплана, которые на крейсерской скорости около 180 километров в час летели низко над позициями японцев и со страшным грохотом сбрасывали бомбы[12].

Это заставляет меня испытывать стыд за то, что я сижу здесь и сердце мое бьется быстрее, чем работают старые моторы этих самолетов, когда я думаю о шансах пилотирующих их парней на возвращение. Если кто и заслуживает бессмертной славы, то это храбрецы из британских ВВС, взлетевшие в небо сегодняшним трагическим утром.

Сегодня в Сингапуре много других храбрецов. Неподалеку на открытом месте стоят зенитные батареи. Они должны быть охвачены морем огня…

Извините за перерыв. Несколько бомб взорвались так близко, что мне пришлось прижаться к стене, которая, как я надеялся, выдержит взрыв и смягчит ударную волну (и она оправдала мои надежды).

Но артиллерийские расчеты продолжают сражаться. Снаряды, выпущенные из их орудий, разрываются в застланном дымом небе при любом приближении японских самолетов, а они приближаются почти постоянно.

Дали отбой. Звучит как шутка! Из окна вижу, как японские самолеты в каких-то двух километрах работают на малой высоте.

Несколько минут спустя я услышал одну из самых трагичных телефонных бесед. Эрик Дэвис, директор Радиовещательной корпорации Малайи, призывал губернатора, сэра Шентона Томаса, дать разрешение на уничтожение внешней радиостанции. Губернатор уклонялся от ответа, говоря, что положение не настолько плохое, и отказался отдавать приказ. Дэвис позвонил на станцию, о которой шла речь, и велел сотрудникам оставаться в эфире, но быть готовыми к поступлению приказов. Мы настроились на волну этой радиостанции. В середине передачи на Малайю с призывом к народу Сингапура сохранять твердость вещание прервалось.

Генри Стил из Ричмонда, графство Саррей (Англия), офицер по связям армии с общественностью, видевший нас в тяжелых ситуациях от границы с Сиамом до Сингапура, только что сказал мне, что через десять минут я должен собраться и покинуть гостиницу.

В течение двух недель я был единственным американским журналистом в Сингапуре. Но раз Генри велел уезжать, я сматываюсь. До свиданья, Сингапур.