Роберт Вайнтрауб - Смерти вопреки

И, конечно, в джунглях водились крокодилы, очень много крокодилов. Из всех природных опасностей в джунглях именно крокодилы были самой страшной угрозой для человека и собаки.

Растительность, с которой столкнулась группа, тоже была очень крупной, уникальной и опасной. В те времена вырубка лесов, характерная для суматранских джунглей ныне, еще не начиналась всерьез, и дикая растительность оставалась почти такой же нетронутой, какой была тогда, когда на острове появились первые поселенцы. Прекрасные, редкие орхидеи росли под гигантскими бамбуковыми деревьями, размеры корней которых один из военнопленных сравнил с «хвостовым оперением крупных самолетов». А в подлеске плотоядные растения, называвшиеся обезьяними чашами, поглощали невезучих насекомых.

Группа довольно быстро нашла реку, которая в том месте была, скорее, ручьем, поскольку протекала всего лишь в нескольких сотнях метров от окраины Ренгата, хотя растительность уничтожила здесь почти все признаки цивилизации. Как только группа повернула на запад, Джуди вышла вперед и так и шла в авангарде группы, высматривая любую возможную угрозу. Чтобы собаку было легко заметить, кто-то напялил ей на голову военно-морскую фуражку.

Лонг вспоминал: «Какое же зрелище мы являли при выходе из Ренгата! У некоторых не было обуви… Оборванные или одетые в грязные шорты, некоторые носили местные набедренные повязки… У нас не было ни денег, ни мыла, ни продовольствия».

По словам Леса Сирла, Джуди считала, что группа «принадлежит ей». Как рассказывал Сирл впоследствии, судя по тому, как вела себя собака, она считала, что несет исключительную ответственность за безопасный переход до Паданга. В джунглях она была неутомима, бегала из головы колонны в ее хвост, энергично фыркала, проверяя надежность местности и настораживая уши при всяком громком звуке ломавшихся в темноте ветвей.

Беглецы любовались джунглями, мимо которых они проплывали на лодках по пути в Ренгат, но теперь Джуди, Сирл и другие очутились в глубине тропического леса. Идти было неимоверно трудно. Действие жары, уже перевалившей за 40 оЦельсия, усиливала страшная влажность. За какие-то минуты одежду беглецов пропитал пот. Она так и не высыхала до конца путешествия. Огромные корни или ветви постоянно преграждали им путь. Ковер влажной зелени под ногами скрывал густую, засасывающую грязь, которая была повсюду. Липкая грязь кишела пиявками, жадно присасывавшимися к обнаженной коже. Удалить их можно было только прижиганием. Если пиявку отрывали до того, как она присасывалась, человек не только страдал от боли, но и получал открытую рану на теле. В тропическом климате со временем такие раны воспалялись и превращались в язвы. Еще в начале марша на Паданг Девани обнаружил пиявку, присосавшуюся к его паху. Сжав зубы до скрежета, он прижег кровососа, ухитрившись не причинить вреда своему мужскому достоинству.

Джуди играла очень важную роль в поиске твердой почвы, по которой можно было идти. Как охранник группы, она взяла на себя обязанность находить лучшую тропу, и ее лай указывал группе, куда идти. Иногда людям приходилось идти за Джуди след в след, по полоске надежного грунта столь узкой, что пройти могла только собака.

На второй день пути беглецы впервые столкнулись с опасностями джунглей. Это произошло вскоре после завтрака. Джуди, как обычно, бежавшая впереди группы, остановилась и громко зарычала. Все замерли. Спустя какое-то время метрах в шести впереди с тропы в воду плюхнулся крупный крокодил.

Беглецы бросились к Джуди с благодарностью, но она продолжила лаять, гоня крокодила вверх по реке. Возможно, она пыталась предотвратить нападение или просто показывала, что это она контролирует территорию, но по какой-то причине собака слишком близко подошла к огромной рептилии, которая развернулась и бросилась на Джуди. Подпрыгнув, Джуди удалось на какие-то миллиметры увернуться от клацнувших челюстей крокодила («Я думал, что она мертва», – позднее вспоминал Сирл), но крокодил все же полоснул ее плечо зубами. Джуди завизжала и со всех ног бросилась назад. Крокодил воспользовался возможностью и, не продолжая атаки, ушел с места схватки, но если б он решил погнаться за собакой, он наверняка перекусил бы ее пополам.

Джок Девани первым из группы очутился рядом с Джуди и осмотрел укус. Крокодил оставил на собаке пятнадцатисантиметровую рану, хотя, каким-то чудом, она оказалась неглубокой. Шла кровь, но не так обильно, и рану удалось закрыть с помощью скудной аптечки, имевшейся у группы. Понимая, насколько важна Джуди для успеха похода, группа, через пару часов дойдя до заброшенного склада, остановилась, чтобы тщательно осмотреть Джуди. Но собака, выжившая при падении в Янцзы, при столкновении со злыми японскими солдатами и матросами, пережившая бомбежку, гибель своего корабля и голодовку на пустынном острове, не собиралась отдать жизнь доисторическому чудищу.

Джуди выглядела энергичной, будто вовсе не пострадала, и Девани решился оставить собаку и отправиться на обыск склада. Миссия увенчалась грандиозным успехом. Девани нашел банку мармита, вязкой коричневой пасты, которую следовало намазывать на хлеб. Ее солоноватый, временами резкий вкус был на любителя (ярлык на банке гласил: «Хочешь, люби ее, хочешь, ненавидь ее»), но для Делани и остальных членов группы паста вполне могла сойти за икру. Мармит, содержавший много калия, восполнял, по крайней мере, отчасти, потери соли в организме, истощенном постоянным потоотделением.

Если бы не эта находка, людям пришлось бы слушать урчание собственных животов. «Мы питались или бананами, ананасами и т. п., когда находили их, или шли голодными, – писал Лонг. – Когда мы добирались до какой-нибудь суматранской деревни, мы или зависели от щедрости ее жителей, получая от них жалкие порции риса, либо отбирали еду, если не встречали сотрудничества. Мы дошли почти до предела».

Джуди не нуждалась в особой медицинской помощи, но вскоре остальные члены группы стали падать один за другим. У кого-то был вывих лодыжки, у кого-то – симптомы малярии, и у всех – истощение. Пришлось остановиться на привал, чтобы сделать носилки из деревьев и корней. Душевный подъем, ощущавшийся во время плавания на лодках, давным-давно испарился. Беглецов одолевала крайняя усталость. Их цепочка стала опасно растягиваться, что заставляло Джуди удвоить усилия для того, чтобы ободрять путников и направлять отстающих, что требовало еще больше сил.

Как только кто-нибудь начинал отставать, Джуди оказывалась рядом и начинала лаять, вилять хвостом, лизать грязные лица и делать все необходимое, – и это несмотря на то, что она сама была покрыта коркой грязи. Потом Джуди исчезала, убегая куда-то вперед, и возвращалась с поживой – мелкими (по большей части) животными, часто с летучими лисицами, которые дополняли скудный рацион людей. Несколько раз она учуивала затаившихся в засаде крокодилов и лаяла до тех пор, пока они не уходили. (Впрочем, она уже не приближалась к этим тварям на опасное расстояние.)