Дайана Джессап - Пес, который говорил с богами

Бревна в этой части склада были в два-три фута толщиной и сложены ненадежными штабелями высотой футов в двадцать пять. Идти по ним было жутко — огромные куски коры отваливались и выскальзывали из-под ног. Элизабет заметила, что Дамиан отстал, оробев и прижав уши. Присутствие Севилла пугало его.

Она по-прежнему не видела нигде машину доктора.

Нельзя оставаться на месте, не зная, где он. Элизабет кралась между двумя большими штабелями, придерживая Дамиана за шкирку, Оглянулась назад — туда, откуда они пришли. Пусто. Но это ничего не значит. Севилл мог запросто оказаться между рядами. Склад огромный, рядов много.

Девушка стала аккуратно отступать. Теперь чуть живее, понимая, что нужно выбираться на материк — чем скорее, тем лучше. Когда она почти дошла до конца следующего ряда, из-за бревен высунулась рука и вцепилась ей в плечо. От неожиданности Элизабет дернулась, потеряла равновесие и упала. Без единого слова Севилл рванулся к ней, перевернул на живот, уперся коленом в спину и заломил ей руки. Нейлоновым поводком стянул запястья. Она неистово била ногами и вырывалась, но мужчина был гораздо сильнее. Как в кошмаре, ее отчаянные усилия ни к чему не приводили. Момент абсолютного ужаса.

Внезапно с тяжелым глухим стуком Севилл свалился с нее, и она тут же вскочила на ноги. Наверное, что-то подобное чувствует жертва, которой удалось спастись от хищника. Не помня себя от облегчения, Элизабет побежала — не разбирая дороги, просто увеличивая расстояние между собой и опасностью. Потом остановилась.

Дамиан!

Элизабет обернулась. Она не может его оставить. И не оставит.

Дамиан беззвучно перепрыгнул через нее, когда она лежала на земле, вцепился Севиллу в грудь и бешено затряс его. Совершенно не ожидая атаки, Севилл не смог бороться с разъяренным псом: он был сейчас, как тряпка или кукла, опрокинутая на спину. В глазах его застыл ужас.

Элизабет смотрела, не веря себе. Дамиан напал на Севилла. Это ее потрясло. Она знала, что Дамиан способен на многое ради нее, — он был сильным зверем, — но теперь, видя, как он молча и целеустремленно, всерьез, убивает человека, она окаменела. И не просто человека, а того, перед кем трепетал, как ни перед кем другим. Пес был предан человеку, который заставлял его работать по принуждению, он терпел от этого человека любое насилие, брань, жестокость, не смея даже оскалить зубы. Но здесь, теперь, питбуль счел необходимым напасть на Севилла — на своего бога; нашел в себе мужество свалить его на землю и причинить ему боль. И все ради нее. Ради себя самого Дамиан смиренно ушел бы с Севиллом. Но он скорее убьет своего мучителя, чем позволит ему обидеть ее.

Зрелище было жуткое. Элизабет затошнило. Пес сменил захват, раздирая зубами и лапами грудь Севилла, и доктор испустил дикий вопль. Он пытался отпихивать и бить Дамиана по голове, но было очевидно: пес так просто не остановится. Элизабет перехватила взгляд доктора. Она раньше и представить себе не могла, что лицо человека может выглядеть так.

— Убери его… — Он жутко хрипел и задыхался, а пес мотал его из стороны в сторону. — Убери.

— Господи, — прошептала она.

Дамиан лапами прижимал Севилла, вонзив когти ему в грудь. Мужчина напал на Единственную, и пес был готов защитить ее ценой своей жизни. Он жаждал исполнить долг и убить этого человека, этого злого духа, который преследовал Единственную. Затем поволок доктора по земле, мотая башкой из стороны в сторону, остановился и вдавил его, беспомощного, в землю. Севилл снова поймал взгляд Элизабет. Его лицо было совершенно белым, как лабораторный халат. Он понимал, что его жизнь и смерть зависят от нее. Он просил о милосердии, которым сам никогда не жаловал существ, зависимых от него.

— Пожалуйста, — прохрипел он.

Девушка подскочила к ним и обхватила собаку за шею изо всех сил. Она не такая, как этот человек, — она не может оставаться равнодушной к мольбам о помощи.

— Дамиан! Нет! Прекрати, хватит, ты его убьешь! — закричала она. Но если пес и слышал ее, то не подавал вида. Внезапно он снова сменил захват, вцепившись сквозь куртку и рубашку в живот Севилла. От хриплого крика мужчины Элизабет сама ощутила резкую боль в желудке. — Дамиан, фу! Прекрати немедленно! Пожалуйста, прошу тебя, перестань!

Ей ничего не приходило в голову, и теперь все просто зависело от того, насколько Дамиан ее любит. Стараясь не смотреть на Севилла, не видеть его лица, она повернулась к Дамиану и просунула ладони с обеих сторон ему в пасть. Если Дамиан сожмет челюсти на животе Севилла еще немного, он раздробит ей руки. Бешеный глаз пса скользнул по ее лицу.

— Хватит, Дамиан. Перестань, — сказала она очень тихо, сквозь сжатые зубы. Она попробовала разжать руками его челюсти. Пес перестал трясти головой, и она тут же почувствовала, что хватка ослабла. Севилл подался назад, пытаясь выбраться из-под пса.

— Не двигайтесь! — зашипела она на него. — Лежите и не двигайтесь.

Едва Севилл пошевелился, Дамиан снова вцепился в него, клыки впились глубоко в живот. Когда ученый замер, пес снова прислушался к тихому голосу девушки, и медленно, с великой неохотой, его челюсти разжались, отпустив ткань и плоть человека. Куртка промокла от крови.

— Не двигайтесь, — выдохнула она.

Пес смотрел на нее, глаз его бешено сверкал, он дышал тяжело и хрипло.

— Все хорошо, Дамиан, все хорошо. Молодец. Спасибо. Хороший мальчик, хорошая работа. А теперь отойди. Оставь его, я в порядке.

Пес стоял в нерешительности. Его взгляд метался от Элизабет к Севиллу.

— Со мной все в порядке, — успокаивала она собаку. — Я хочу, чтобы ты оставил его.

Немного погодя пес неохотно отступил.

— А теперь ляг. Лежать! Дамиан, слушай меня. Лежать. — Она махнула рукой, и Дамиан опустился на грубую кору рядом с кучей бревен. Его здоровый глаз не отрывался от Севилла, бока тяжело вздымались. — С вами все в порядке? — испуганно обратилась она к доктору.

Элизабет пыталась говорить тихо, чтобы снова не спровоцировать собаку, но сама вся тряслась от страха. Не ответив, Севилл медленно поднялся. Он стоял, согнувшись от боли, одной рукой держась за живот, и не отрываясь следил за псом.

— Пожалуйста, оставьте нас. Мы хотим просто уйти. Дамиан не пойдет с вами — он не хочет. Позвольте нам уйти. Будем считать, что мы квиты. — Севилл молчал. — Это Том… сказал, где я? — Она должна была знать. Том говорил, ей нужно больше ему доверять.

Скривившись от боли, доктор выпрямился, прижимая руку к порванному животу. По его застывшим серым глазам, как всегда, ничего нельзя было понять.

— Да, — ответил он после небольшой паузы. — Пойми, он беспокоился о тебе и о том, чем все это может кончиться.

— Я вам не верю. — Она очень не хотела в это верить.