Марина Струкова - Летучий котик. Рассказы о животных

– Сейчас прыгну! Ей-Богу, прыгну!

– Не смей! Нельзя! – Я выскакивала в лоджию и забирала Котэ в комнату.

Но однажды зимой он прыгнул. Я увидела, как мой любимец в своей светлой шубке карабкается по еловым ветвям, вот он оступился, полетел вниз, но зацепился за ветку и снова укрепил свои позиции. Я выбежала на улицу и стала звать Котэ. Налазившись по ёлкам, он начал спускаться, но когда внизу остался только голый гладкий ствол, кот прекратил спуск. Я поняла проблему – Котэ умел спускаться вниз по деревьям с неровной корой, за которую мог цепляться когтями. Такими были яблони в деревенском саду. Но ровный ствол ёлки пугал его. Он спускал лапку, но она скользила. Котэ жалобно замяукал. Я пыталась добраться до него со скамейки, но не дотянулась. Оставалось надеяться, что кот решится слезть сам. Но Котэ устремился вверх, словно надеялся найти решение там. Я побежала обратно в квартиру и стала манить его с лоджии. Котэ начал красться ко мне по еловой ветке, но она была слишком тонкой. Хот я держала ветку за кончик, кот боялся идти дальше. От отчаяния он полез ещё выше и оказался на верхушке ёлки на высоте десять-двенадцать метров. Вечерело. Было двенадцатое января. Мороз около пятнадцати градусов.

– Он простудится! – Боялась я. И началась многочасовая эпопея, когда Котэ лазил вверх-вниз по ёлке, а я бегала вниз-вверх по лестнице. Когда он приближался к лоджии, звала оттуда. Если спускался ниже, звала с улицы. Иногда просто стояла под деревом. Котэ боялся сделать решительный шаг – прыгнуть в лоджию или спуститься по стволу.

Наверное, кто-то другой просто лёг бы спать, подумав, что кот в итоге слезет сам. Я села за компьютер, но Котэ жалобно замяукал на ёлке. Я не могла оставить его наедине с ночью и морозом, а становилось всё холодней. Температура понизилась до минус двадцати двух.

Я вошла за советом в Интернет и обнаружила, что есть верхолазы, которые за деньги снимают котов с высоких деревьев. Ура! Стала обзванивать таких спасателей. Было за полночь. Откликнулся какой-то парень, он назвал цену и сказал, что подъедет из Москвы к девяти часам утра.

– Кот замёрзнет! Я заплачу вдвое больше, приезжайте сейчас.

К четырём утра возле коттеджа появилась машина. Оттуда вылезли двое парней. Один из них закрепил на ногах «кошки», железные штуковины, с помощью которых лазят на столбы монтёры. Одел рюкзак на спину и стал подниматься за Котэ.

– Только снимите его, не уроните! – Просила я.

Но Котэ, увидев незнакомца, постарался уползти подальше от него. До кота было не дотянуться. Он стал путешествовать по соседним двум ёлкам. Кое-как приблизившись к коту, парень потряс ветку. Видимо, другого решения не было. Котэ сорвался, в полёте он несколько раз хватался за ветки, повисал, тормозя падение, но, видимо, лапы устали. Кот плюхнулся в сугроб с высоты пяти метров. Я бросилась к нему, Котэ побежал за коттедж, но остановился. Я взяла его на руки. Голубые глаза кота были, что называется, по пятаку от страха. Я расплатилась с его спасителями и занесла страдальца в дом. Котэ не простудился и ничего не сломал, но я заметила, что несколько дней у него болели подушечки пальцев, они покраснели. То ли оттого, что кот долго цеплялся за ёлку, то ли от прыжка с высоты. С тех пор я стала называть его – летучий котик.

Долгое время я не выпускала Котэ в лоджию, но потом снова открыла доступ. И, конечно, он снова перебрался на ёлку. Однако у меня была наготове узкая доска, которую я подставила ему, положив на ветки. Так кот стал благополучно возвращаться ко мне, нагулявшись в густых кронах. Затем я вбила в перильце лоджии гвоздь, к которому шнурком привязала несколько веток, сделав для кота безопасный мостик к деревьям.

Летом, по вечерам, Котэ прыгал в лоджии, пытаясь поймать мотыльков, летевших из леса на свет окна. Но те избегали его лап. А крупных жуков кот не трогал, опасался. Только однажды, выглянув в лоджию, я увидела на полу нечто внушительное. Решила, что Котэ всё-таки сбил жука, с опаской наклонилась – хотела отправить насекомое на ёлку. Но первой добычей летучего кота стала летучая мышь. Казалось, она не ранена, а просто оглушена. Я положила мышь на сиденье стула, стоявшего в лоджии, надеясь, что она очнётся. А кота забрала в комнату. Мышь и впрямь вскоре упорхнула.

Из соседней комнаты был выход во вторую лоджию, где я кормила свиристелей и синиц пшеном. Птицы разжирели, получая еду без проблем. Иногда какая-нибудь толстая свиристель с разлёту ударялась в стекло так, что я выскакивала проверить – жива ли она? Это были молодые птицы, ещё не знавшие, что нельзя пролететь сквозь закрытое окно. Туда Котэ я не выпускала – возле второй лоджии стоял огромный дуб, на котором я его точно видеть не хотела. Зато в его лоджии я кормила двух белок. Как эти зверьки оставались в безопасности? Я просто закрывала Котэ в комнате, когда клала на столик в лоджии угощение для них. Пока белки перетаскивали к себе в дупло куски батона, они предпочитали белую выпечку, кот сидел на подоконнике, подёргивал хвостом и пощёлкивал зубами – он нервничал. Белки вблизи выглядели невзрачно – серые, шерсть на хвостах редкая. Я наблюдала их больше трёх лет, но ни разу не заметила бельчат. Поэтому прозвала парочку «белки-чайлдфри» и решила, что они живут в своё удовольствие, не обзаводясь детьми.

Но окружающий мрачный лес не нравился мне, небо закрывали кроны. Я привыкла к другой природе – степной, солнечной. Поэтому однажды мы с Котэ вернулись в родную деревню. Уезжая, я срезала шнурок с еловых веток, чтобы они не засохли.

Вспоминается ещё одна подмосковная история. В лесу, окружавшем посёлок, жила стая бродячих собак, довольно робких. Вечером и утром они появлялись возле контейнеров с отбросами, искали пищу. Однажды в марте я услышала вой от контейнера, стоявшего за поворотом дороги, шагах в тридцати от коттеджа. Подумала, что кто-то выбросил щенка и тот молит о помощи. Я оделась и пошла к контейнеру. Но ситуация оказалась иной. Рядом был ров, полный талой воды, куда упала бродячая собака – чёрная, вислоухая, щенок-подросток. Она безуспешно пыталась выбраться, цепляясь за обледеневшие края. Я попыталась поймать её, но собака испуганно отстранялась. Сама я тоже робела, ведь у меня раньше не было собаки, и казалось, что едва дотронусь до зверька, он меня тяпнет. Но надо было решаться.

На счастье, мимо проходил рабочий с ближайшей стройки. Добрый парень сам предложил помощь. Он смело выволок пёсика из канавы, положил рядом и отдал мне свою мокрую перчатку. Я опасливо взяла зверька за шиворот и бегом потащила в коттедж. Бедняжка не сопротивлялся и был очень лёгким. Я осмелела и дома уже уверенно вытерла дрожащее тельце найдёныша, а потом завернула в старое шерстяное одеяло, которое осталось на антресолях от прежних постояльцев. Пёсик попытался встать, но не смог – его задние ноги были парализованы. Что делать? Я бы никогда не решилась усыпить калеку и решила, что теперь мой крест – ухаживать за псом-инвалидом. Бродяжка лежал, укутанный в одеяло, и не шевелился.