Лев Корнеев - Слово о собаке

Вот как описывает вероятный случай одомашнивания щенка К. Лоренц:

«Вполне вероятно, что какая-то женщина, а то и маленькая девочка, играя в «дочки-матери», подобрала осиротевшего щенка и вырастила его в своем доме. Бедняжка, наверно, скулил и плакал, но никто не обращал на него внимания — в те дни чувствительность была людям несвойственна.

Но вот мужчины уплыли на охоту, а женщины занялись рыбной ловлей. И почему бы вам не вообразить, что маленькая девочка обитателей озерной хижины отправилась туда, откуда доносилось жалобное повизгивание, и в конце концов обнаружила в земляной пещерке крохотного щенка, который бесстрашно заковылял к ней навстречу и принялся лизать ее протянутые руки.

Мягкое, круглое, пушистое существо, без сомнения, пробудило в этой маленькой девочке каменного века такое же стремление таскать его на руках и нянчить, какое мы наблюдаем у маленьких девочек нашей собственной эпохи, ибо порождающий его инстинкт материнства не менее древен, чем сам человек.

Вернувшись домой, родители девочки с удивлением и без особого восторга обнаруживают там сонного объевшегося шакаленка. Родительское сердце даже в каменном веке все-таки не могло быть настолько уж каменным, и щенку разрешают остаться в доме. Благодаря сытному и обильному корму он быстро растет, становясь большим и сильным. Тут его пылкая любовь к девочке начинает претерпевать изменения, и, хотя отец, глава семейства, не обращает на собаку внимания, она постепенно отдает свою привязанность уже не ребенку, а взрослому. Другими словами, наступает момент, когда щенок, будь он на воле, ушел бы от матери.

До сих пор в жизни нашего щенка девочка играла роль матери, но теперь отец занимает для него место вожака стаи, которому рядовой член стаи обязан непоколебимой верностью. Вначале мужчине эта привязанность только досаждает, однако вскоре он осознает, что на охоте такая прирученная собака будет гораздо полезнее полудиких шакалов, которые держатся на берегу возле поселка, но по-прежнему боясь человека, нередко убегают именно в тот момент, когда им следовало бы задержать затравленную дичь. Да и к дичи прирученная собака относится куда бесстрашнее, чем ее дикие собратья, так как ее юность прошла в безопасности человеческого жилья, и ей не пришлось на опыте познакомиться с клыками и когтями крупных хищников. Вот так собака вскоре становится постоянным спутником мужчины, к немалому огорчению девочки, которая видит теперь своего бывшего питомца, только когда ее отец возвращается домой, — а в каменном веке отцы отлучались из дому очень надолго.

Однако весной, в ту пору, когда шакалы щенятся, отец как-то вечером входит в дом, таща на плече мешок из невыделанной шкуры, в котором кто-то копошится и повизгивает. Он раскрывает мешок, и девочка подпрыгивает от радости, потому что на пол выкатываются четыре меховых шарика. Только мать недовольно морщится, считая, что хватило бы и двух…»

Разумеется, могли быть тысячи других вариантов вхождения канидаэ и их детенышей в орбиту человеческой жизни. Тем более что приручение домашних животных проходило в различных частях земного шара, разумеется, не одинаково, а в зависимости от форм экономических и общественных отношений человеческого общества.

Лошадь, корова, овца и прочие, истинно домашние животные по сути дела — пленники, прирученные с помощью принуждения. Иное дело — собака. Это самое уникальное творение человека, стоящее особняком во всем животном мире. Ибо собака — не зверь. Она может озвереть от дурного воспитания или участи, однако никогда полностью не откажется от своего создателя — человека.

Мой сосед Юрий Алексеевич, хозяин бравого эрдельтерьера по кличке Илюша, считает, что даже термин «животное» применительно к собаке звучит унизительно. Действительно, ее нельзя считать таким домашним животным, как, скажем, свинья или гусь.

Правда, собака — почти полноправный член семьи — в давнем историческом прошлом иногда употреблялась человеком в пищу. Но люди делали это, лишь исчерпав все другие возможности добычи пищи. (И поступали так не только с собаками.)

Мясо собак и по сей день остается лакомством у некоторых народов, например у корейцев. Я в этом как-то убедился сам, посетив корейский колхоз на юге Сахалина.

Впрочем, иногда именно собачье мясо спасало людей от неминуемой смерти. Так было, например, в экспедиции Руальда Амундсена к Южному полюсу в 1911 году. Заранее запланированные в меню котлеты из собачатины позволили норвежскому исследователю успешно достичь полюса и благополучно вернуться назад.

Существует выражение: «Собаку на этом деле съел». То есть стал большим специалистом в чем-либо. Откуда и как возникло это выражение? Трудно сказать: может быть, тот, кто его создал, тоже участвовал в покорении какого-нибудь полюса?

Известный мореплаватель и путешественник Джеймс Кук, посетивший в 1769 году остров Таити в Тихом океане, писал: «Главная пища островитян — овощи; туземцы поглощают их в огромном количестве. Туземцы приручили свиней, птиц и собак. Мясо последних они научили нас употреблять в пищу, причем кое-кто пришел к выводу, что это блюдо уступает лишь английскому ягненку. Надо отметить, что собаки Южных морей питаются овощами…»

Бывает, что в экстремальных условиях и сегодня собачатина идет в ход. Иногда встречаются в зарубежной прессе сообщения, что собак употребляют в пищу бедняки. Так, бельгийский журнал «Вуф» недавно опубликовал материал о семье неких Монье, жителях французских Вогезов. Оставшись без работы, папаша Монье, дабы прокормить жену и пятерых детей, перешел на рацион из отловленных им кошек и собак. Это, конечно, исключение, ведь обычно цивилизованные люди собак не едят: как-никак друзей пожирать не принято.

Как же началась дружба человека и собаки? Вот что рассказывает об этом одна из легенд австралийских аборигенов. Вскоре после создания мира глубокая пропасть рассекла землю пополам. На одной стороне пропасти оказались люди, на другой — животные. Все четвероногие ничего не имели против подобного разделения. Все, кроме собаки. Она подбежала к краю пропасти и принялась жалобно скулить и выть. Человек услышал ее, подошел к пропасти и увидел мольбу в глазах собаки. «Прыгай!» — сказал он. Собака прыгнула, однако расселина оказалась слишком широкой, лишь передними лапами удалось ей уцепиться за край обрыва. Собака залаяла, пытаясь вскарабкаться вверх. Человек подошел, схватил ее за шиворот, вытащил из пропасти и поставил рядом с собой. «Отныне ты навсегда станешь моим спутником!» — сказал он собаке.