Елена Мычко - Про волков, собак и кошек

Немая сцена, как у Гоголя. Ребята ждут моего решения, а я мучительно соображаю: кинут или нет? С одной стороны, вид у них пристойный, с другой стороны, мне от этого будет легче, если они исчезнут, не расплатившись, хи-хи… С третьей стороны, щенок с возу — бабе легче. А, была не была!

— Ладно, забирайте, но щенячью карточку я вам отдам только после окончательного расчета. — Вот это я загнула, вот это гарантия! Да на Птичке за копейки нарисуют любую родословную… Ну и пусть! Надо же верить людям.

Выхожу проводить. Счастливая Лариса тащит на руках довольную Бахор, зато у меня вновь резко портится настроение. Дело в том, что мои «покупцы» приехали на… грузовике! Вот это класс! Шикарно смотрится их газон с фанерной будкой между черных «Волг», ЗИЛов и «Мерседесов», запрудивших двор. Похоже, плакали мои полсотни баксов. Ну что ж теперь: давши слово — держись!

К моему удивлению, Олег ровно через три дня привозит остаток и долго, с явным восторгом рассказывает о Бахор. Да и Лариса звонит регулярно; она очень всерьез взялась за прогулки и воспитание девки, и это при том, что у нее, оказывается, ребенок только-только начал ходить.

Потом ребята приглашают нас с мужем в гости — надо же посмотреть, как растет Бахор. Мы приезжаем раз, другой. Очень милая семья, и детеныш воспитанный, что по моим наблюдениям — огромная редкость. А тут сказали: «Виталик, пойди играть!» — так он пошел, а сказали: «Спать, быстро!» — лег и засопел. И Бахор выращивают образцово-показательно — молодцы!

За застольными разговорами как-то всплывает, что мы с Вовкой хотим продать московскую квартиру и купить дом с участком за городом. Надоела Москва хуже горькой редьки, но, главное, мы хотим построить питомник, а это делается уж никак не на Кутузовском… Мы уже посмотрели кучу домов, но все не то. Или далеко, или построено черт-те как, или дорого. В общем, время идет, а дело стоит и с места не движется.

— Да, — говорит Олег, — идея мировецкая. Мы бы с Ларисой тоже дом хотели, но сначала надо прикупить квартиру побольше, двухкомнатную. А то пацан растет, скоро будет тесно. А сразу и квартиру, и землю — таких бабок у нас нет.

И тут меня осеняет, иначе это назвать нельзя. Хоть и знакомы мы всего-то с год, но ребята мне очень нравятся. Хороший собачник не может быть ненадежным человеком, в этом я уверена на все 100%. Я уже знаю, что Олег с Ларисой — строители, поэтому выдаю на-гора совершенно безумную идею.

— А что, ребята, если я покупаю землю и для вас, ты, Олег, смог бы построить дом? А?! Соседями будем, а расплатитесь потом, когда заработаешь…

Теперь пришел черед переглядываться Олегу с Ларисой. Наконец безмолвный диалог закончен, и Олег озвучивает решение.

— Вообще-то это было бы здорово. Только я коттеджей никогда не строил, я промышленным строительством занимался: элеваторы там, телевышки, трубы… А за сколько времени надо построить дом?

— Риелтор дает мне месяц после продажи квартиры, потом я должна ее освободить.

— Месяц — ну что ж, попробуем уложиться, где наша не пропадала! А землю-то присмотрели?

— Да нет еще, тем более теперь задача меняется: вам сколько соток надо для полного счастья?

Общим советом решаем, что не меньше десяти, да и мне надо соток двадцать. Ну что ж, будем искать.

И ведь самое смешное, что нашли. Пусть не сразу, пересмотрев десяток вариантов, объездив пол-Подмосковья и уже отчаявшись — ведь лето на середине, а не осенью же строить. Но все-таки нашли участок в сорок пять соток, совсем близко от Москвы. Это был громадный пустырь, поросший старыми березами, рядом с шоссе, но все-таки на отшибе. Через дорогу лес, речка близко — мечта горожанина! И Бахор место понравилось. Когда ее выпустили из машины, она деловито обежала пустошь, все обнюхала и демонстративно разлеглась под плакучей березой. Дескать, годится, тут можно жить.

А дальше колесо завертелось. Срочно продали квартиру, оформили купчую, и Олег начал строить. Как ему удалось выдержать сроки — не знает никто, похоже, и он сам. Но в середине сентября меж старых берез стоял белый, точно из кубиков рафинада сложенный, домик в два этажа, в который мы и въехали: моя матушка, я с Вовкой и мои собаки, Гишу [33] См. «Шутница». и Валька [34] См. «Дева-Воительница». .

Счастье омрачало лишь то, что Бахор на новоселье не было. Она погибла в самый разгар стройки, получив случайный удар копытом от игравшей с ней молодой лошади. Похоронили ее уже здесь, на выбранной ею земле, чуть в стороне от той самой березы.

Но жизнь продолжалась, прошла осень, начались холода. Дом требовал доделок, и Олег буквально дневал и ночевал здесь. Лариса скучала в Москве, а поскольку телефона не было, то ей было совсем уж тоскливо. Дело кончилось тем, что я предложила ребятам пожить в нашем доме, пока они не осилят постройку собственного.

А что — ребенок маленький, Лариса с ним день-деньской, так не лучше ли житъ за городом и всем вместе, чем киснуть в Москве? Так и порешили.

А в декабре, как раз накануне первых демократических выборов, у Гишу родились новые щенки. И я предложила ребятам выбрать любого, но лучше кобеля и темного, раз им так не везет со светлыми девками. Они долго рассматривали суточных щенков, еще ушастых и хвостатых, и выбрали самого толстого, с темной спинкой. Избранник был наречен Тун Хан (Князь Полуночи).

С тех пор минуло уже более двенадцати лет. Дом достроили, перестроили, еще перестроили, и от сахарного домика остались лишь воспоминания да две наружные стены. Построили и продолжаем строить и улучшать питомник, и нет предела тем улучшениям. Прирезали землицы к участку. Упокоилась с миром моя матушка, нет и Володи. Да и лесное кладбище собак, как это ни печально, потихоньку разрастается…

Но мы не грустим, и, собираясь все вместе каждый вечер за столом, повторяем как молитву: «Как же хорошо дома!» и частенько вспоминаем, что от чтения советских газет может быть огромная польза. Ведь не прочти приятельница Ларисы — опытная заводчица боксеров — то давнее объявление в газете и не скажи ребятам: «Вот тут, кажется, что-то понимают в разведении собак», то ведь ничего бы не было. Ни дома, ни питомника, ни нашей дружбы, наконец…

— Как ты думаешь, Тун Хан?

А он никак не думает, сопит себе на пороге кухни. Он-то точно знает, что судьбы, людские ли, собачьи — штука предопределенная: объявление должно было быть прочитано, а он обязан был родиться здесь, в этом единственно возможном для себя доме. И этот дом он будет любить и охранять, покуда сможет. А потом… Что ж, потом будут внуки или правнуки, ведь жизнь не кончается. Надо только вовремя и правильно выбрать, как жить.

Вот это и есть счастье! Ты согласен, тунская морда?!