Галина Исакова - Мы с Варварой ходим парой…

Все время бегать и играть у меня сил нет, тем более, там игры такие — только зубы клацают, к чему, в свете последних событий, я отношусь с прохладцей.

Какие игрушки берете с собой? Какой план прогулок? Заранее спасибо.

У нас все хорошо. Из нового — течка и предстоящая поездка на выставку.

Опять же, из нового, развлечения во время течки: отбиваемся от женихов. Точнее, я отбиваюсь, Варя не считает, что б…о — это зазорно. Женихи к нам клеятся все больше беспородные, а посему еще и росточком маленькие.

Я их за табуреточкой отправляю, а лучше — за подиумом, но женихи логически мыслить не умеют, подавай им любофф, и все тут! Из интереса одному разрешила подойти — думаю, обломается товарищ и дальше пойдет. Эх, не достать тебе, дружок, до сладких мест даже на задних лапах! Так та блоха страстно изнасиловала Варину заднюю ногу. А меня, за мою доброту, укусила за ботинок — показала свои кривые зубки. Чтобы, значит, в следующий раз я не выпендривалась, не строила тут из себя вершительницу судеб.

Теперь гуляю уже не с палкой-отгонялкой, а с камушком… Приставалы же не знают, что у меня в школе двойка по метанию была.

А вообще женихи — это страшная сила. Выучили наши часы гуляний и сидят у подъезда — утром и вечером! Так мы паровозиком и ходим. Вдали от людных мест. Сегодня утром дворничиха сказала: «А, эта та девушка с собакАМИ»… Варваре присаживаться у подъезда не разрешаю, уходим подальше, на дальний газон у дороги. Женихи — они же по запаху ориентируются.

Не помогает. Откуда они берутся и как находят к нам дорогу?

Варвара на мои воспитательные беседы и крепкое ее держание подле себя плевать хотела. В отместку за политику воздержания на прогулке демонстративно нюхает какашки, грызет камни, ест бумагу — теперь я знаю, что такое выйти на улицу с пылесосом. Который при этом еще и бегает по тротуару швом «зиг-заг» — от левого газона к правому, путается в поводке, то возвращается на место, с которого только что уползли, то рвет вперед так, как будто там бесплатная раздача сахарных косточек… При этом вид невинный до безобразия.

За такое поведение устраиваю Варваре мелкие пакости. Например, беру пустую трехлитровую банку и туда громким замогильным голосом вою: «Ввварррвааа-ара!». Кто так в детстве развлекался, тот меня поймет. Варвару уносит. Через пару минут из-за угла сначала появляется настороженный глаз — мама, ты слышала этот ужас? — потом возникает настороженная морда, уже потом выползает все большое медвежачье тельце, готовое в любую минуту драпануть, не взирая на незначительные препятствия в виде стен и мебели.

Хорошая пугалка получилась из пустой коробки из-под компьютерной клавиатуры. В нее можно бить, как в барабан, сопровождая грохот словами: «Бум! Бум! Бум!».

Коробки Варвара боится, пережидает пару секунд… и прыгает с недвусмысленным намерением откусить шаловливые ручонки, с помощью которых производится столь страшный звук. Есть мысль, что она не соотносит мои руки со мной. Хотя то, что эти приборчики дают ей еду, она понимает.

Опять стала попрошайничать. Видимо, скумекала, поросенок, что во время течки ее жалею и не так сильно воспитываю. Но попрошайничает новым способом. За изобретательность ей даже был выдан поощрительный приз. Сейчас расскажу.

У нас и комнатное окно, и кухонное выходят на балкон. То есть с балкона можно контролировать всю квартиру. Чем Варик-кошмарик и занимается.

Она выходит на балкон, устраивается под кухонным окном, сидит и вздыхает. Типа: «Ешьте, ешьте, не обращайте на меня внимания» или «Вот вы там сидите, счастливые, сытые и довольные, а у бедных маленьких мастифов брюхо сводит глядеть, как вы там колбасу трескаете»…

Причем, если я пробираюсь на балкон и застаю ее «врасплох», Варвара тут же начинает любоваться чудесным пейзажем, пристально изучать погоду на улице, всматриваться в детали деревянной обшивки… «Мало ли, — говорит весь ее вид, — загорает собака, воздухом дышит, в крайнем случае, курит, а в чем, собственно, дело?» И тут же — быстрый взгляд на руки: «А ты ничего не принесла?»

Но в принципе девочка моя ведет себя хорошо. Встаем в 8.10! Про прогулки, которые больше напоминают езду по бездорожью (такой же уровень расслабления), я уже жаловалась. Можно еще рассказать про то, как мы почти закончили ОКД, два месяца ходили! Пешком! А на последней неделе, перед зачетом, начались у Варвары «женские приятности». Так что от физ-ры нас освободили! Правда, придется потом досдавать, что хуже, однако в настоящий момент, кроме женихов, ни я, ни она ничего не видим.

Но может быть, кто-то забыл, пока читал? Варик — это английский мастиф. Ей уже год и четыре месяца. По виду — как молодая львица. По развитию — как семилетний ребенок. Кое в чем она уже разобралась, но довеееееееерчивая и наиииииииивная… Мы уже три месяца вместе! Варвара почти научилась меня слушаться, а я похудела на 15 килограммов! И то, и другое радует до невозможности, до экстатического восторга! Кто весил 70 кг, а потом стал 55; кто летал за собакой с той стороны поводка, а потом научил ее ходить рядом и понимать даже твое движение бровей; кто готовился к одиночеству и болезням, а обрел упругую походку, плоский живот и этакий интересный блеск в глазах, — тот подтвердит: я не вру, такое бывает.

Надо сказать, мастифов в городе мало, население породу не знает, зато умничают все… Чего мы только не наслушались, гуляючи: то уши надо купировать, то хвост, то морду отмыть (у Вари черная «маска»). Ей-Богу. Я думаю, может, седло девчонке надеть? Да и выдавать за пони… А что, тут рядом атомная станция Белоярка, мало ли что с понЯми сделалось…

Говорят, тут недалеко мужик живет, так он соболя регулярно на поводочке выводит. Лешей соболя зовут. Гуляет как миленький. Так что мы с Варварой лишь замыкаем шествие оригиналов…

Про тренировки пока много писать не буду, ладно? Уж больно нас там гоняли. И говорили, что мы странная пара — никто у нас лидером быть не хочет. Да еще ругались, что мы обе мастифы (читай: тормоза).

Тренера мы боялись, как нашкодившие дети. Уши прижмем, хвост прижмем, глаза по пять копеек, а на две головы одна мысль — скорей бы это все кончилось…

Напряженный умственный процесс тренер интерпретировал по-своему: настоятельно просил не подводить причинно-следственную основу под его команды, а просто делать. «И по возможности быстрее!» И уж не в коем случае не спорить. Хотя с ними поспоришь… Сказал, что суслик — птица, значит, птица. Мы и не спорили. Но однажды я таки вербализировала несложную гринписовскую мысль: почто животину тиранить? На это были даны четкие и в чем-то даже убедительные ответы. Можно сказать, что меня сломали. То есть убедили. Наверное. Но не совсем. Какая разница, кто выходит первым из лифта? Или кто заходит в дверь? Зачем собаку сгонять, если она лежит? Перешагнуть нетрудно. Или непременно требовать, чтобы она несла в зубах этот апортик? Да пропади он пропадом! Ну нет настроения у собаки апортики таскать, зачем гланды надрывая, требовать?