Борис Рябинин - Твои верные друзья

Лошадь увели.

Дошла очередь до моих собак. Все это время они сидели рядком, озираясь по сторонам, но не выказывая особых признаков беспокойства.

Врач поочередно осмотрел обоих. Покопался в псовине, сковырнул ногтем несколько коросток на снуккиной спине.

— Ага. Понятно. Видишь? — подозвал он помощника и, раздвинув шерсть, показал одну из болячек. — Типичный случай (он назвал по латыни мудреное название болезни). Это не блохи, а неправильный обмен веществ.

— Я их хорошо кормлю, — обиженно возразил я.

— Это ничего не значит, — улыбнулся врач. — Природа заболеваний на почве неправильного обмена веществ в достаточной мере еще не изучена, но лечить мы их умеем. Давайте своим собакам ежедневно по стакану пива или по три таблетки пивных дрожжей.

Забавный способ лечения! Я пожал от удивления плечами и, поблагодарив врача, повел своих пациентов домой. Зато собакам лечение пришлось по вкусу. Они с удовольствием глотали круглые дрожжевые таблетки, лакали по утрам пиво и... чесались!

Правда, у Джери зуд, как будто, постепенно начал уменьшаться, но через неделю нагрянула новая беда.

Я вернулся домой со службы, когда мать сообщила мне тревожное известие:

— Сегодня Джерку весь день рвет. Всю пищу вытошнило.

Притихший Джери лежал на своем месте, сжавшись в комок, и даже не поднялся встретить меня, а только виновато постучал о пол толстым хвостом.

От вечерней пищи отказался. Наутро съел неполную чашку, но через полчаса все целиком изрыгнул на пол.

Я решил выждать еще один день. Раньше иногда бывало, что собак выташнивало, однако случалось это очень редко, и обычно или летом в сильную жару, или когда они проглатывали что-нибудь неудобоваримое.

У собак бывает рвота, когда они переедят костей; рвота также может быть симптомом зараженности глистами, но я и в этом отношении всегда тщательно следил за своими животными и периодически — примерно в полгода раз — давал им глистогонные порошки, которые получал в той же ветеринарной поликлинике, где мы были недавно на приеме у врача-хирурга.

На следующий день Джери отказался даже от легкой белой булки с молоком. За эти дни он сразу необычайно похудел. Бока ввалились, кожа обтянула ребра, хребет стал похож на пилу. Дог все время лежал и, выходя во двор, не играл со Снукки, а сейчас же торопился обратно.

Опять втроем мы отправились в поликлинику.

Врач снова осмотрел собак, внимательно выслушал мой рассказ о болезни Джери и затем сказал:

— Болезнь обмена веществ у него проходит. У эрдель-терьера стало хуже, придется ввести уколы. А дога мы исследуем на рентгене.

Он набрал в маленький стеклянный шприц кубический сантиметр желтой жидкости. Выгнутыми ножничками выстриг на холке Снукки шерсть, смазал это место иодом и, строго сказав мне: «Держите собаку!», вонзил острие шприца, впрыснув жидкость под кожу собаки.

Снукки вздрогнула, потянулась было мордой назад, но я отвел ее голову. Врач быстро протер место укола ваткой, смоченной в спирте, и дружески похлопал эрдель-терьера по спине. Все было-готово в несколько секунд.

Снукки сунула нос к месту укола и внезапно громко чихнула. Видимо, запах спирта защекотал ей ноздри. Джери тоже понюхал круглое пятнышко на ее шкуре и неодобрительно покрутил головой.

— А теперь пойдемте с догом, — сказал врач.

В рентгеновском кабинете, без окон, завешанном черными шторами, было тесно, тихо. Помощник щелкнул выключателем; на потолке зажглись две слабенькие лампочки — одна обычная, другая голубая.

Полкомнаты занимали металлические стойки с большими фарфоровыми изоляторами и натянутыми между ними проводами. В центре перед узким столом находился аппарат для просвечивания с блестящей головкой в виде конуса, в углу — щит с электроизмерительными приборами.

— Давайте дога на стол, — распорядился врач.

Я скомандовал Джери:

— Барьер!

Джери тяжело вспрыгнул на стол, скрипнувший под его тяжестью. Аппарат для просвечивания пришелся как раз против бока собаки. Столешница была коротка, лапы дога оказались на самом краю. Джери чувствовал себя неловко и беспомощно топтался, просительно глядя на меня. Я ласково успокаивал его. Снукки, которую я оставил в углу у дверей, тоже заволновалась и даже робко подала голос.

Врач повернул аппарат и сказал:

— Надо подвинуть собаку, — но, увидев, что длина дога равна длине стола, улыбнулся и навел аппарат на середину корпуса Джери.

Помощник встал за щит. Доктор взял в руки прямоугольную дощечку с двумя ручками по бокам и выключил белый свет. Комната погрузилась в мягкий голубоватый полумрак.

— Держите собаку, — приказал он мне, встав к столу. Затем приложил дощечку к боку Джери и скомандовал:

— Накал!

Помощник включил на щите рубильник. Что-то щелкнуло и зашипело с негромким потрескиванием. Джери тревожно косился то в сторону шипения, то на врача. Я придерживал его за голову.

— Свет!

Голубая лампочка потухла. Стало так темно, что в глазах появилось ощущение какой-то неловкости.

— Ток!

Потрескивание прекратилось. На доске, которую доктор прижимал к боку Джери, появилось зеленоватое светящееся пятно.

— Дайте жесткость!

Пятно быстро разгоралось. На светлозеленом фоне возникли расплывчатые продолговатые темные пятна. Они приняли очертания ребер. Слабый зеленоватый свет проникал через джеркино туловище, как через прозрачное стекло, и только кости слегка задерживали его. Это и были удивительные икс-лучи, названные по имени открывшего ученого — рентгеновскими, столь необходимые ныне в медицине, с помощью которых распознаются многие болезни.

Врач слегка передвигал дощечку. Ом просматривал желудок собаки. Попросив меня подержать за одну ручку, он свободной рукой помял джеркин живот. Кончив исследование, скомандовал:

— Дуас!

Щелкнуло. Зеленое световое пятно исчезло, комната осветилась. Джери спрыгнул со стола. Доктор сказал:

— В желудке инородных тел нет. Нужно показаться терапевту.

Он провел нас по коридору в приемную врача по внутренним болезням.

Беленькая козочка (еще один пациент!), стоявшая близ дверей со своей хозяйкой — молоденькой девушкой, увидев собак, испуганно прижалась к стене. К длинной шелковистой шерсти ее был прикреплен шнурок от термометра: козе измеряли температуру.

Старенький доктор, сдвинув на лоб очки, опасливо спросил:

— Не укусят? — и, вставив себе в уши черные резиновые трубочки, принялся прослушивать дога, пугливо поглядывая на его серьезную морду. Он не походил на хирурга, который подходил к собакам смело и решительно, как к старым знакомым.

Выслушав и выстукав Джери, доктор покачал головой и сказал:

— Приведите еще раз. Нужно будет понаблюдать.