Ёран Бергман - Поведение собак

Обычно кобель мочится понемногу, обозначая одновременно и занятую им территорию, и маршрут своего движения. С каждым разом количество мочи уменьшается, и под конец поднятие ноги происходит скорее символически — на очередную метку остается всего несколько капель. Но если в конце прогулки происходит какое-то событие, требующее активного проявления «высокомерия», собака все еще сумеет оставить в нужном месте пахучую метку.

Когда кобелю ничто не мешает, он выбирает место для мочеиспускания, руководствуясь запахами своей территории, но когда он возбужден, его устраивает чуть ли не каждый столб, стена или кочка. Если его выгуливают на участке, регулярно посещаемом другими кобелями, он старается изучить чужие пахучие метки, оставленные близ маршрутов его движения, пытаясь накрыть их своими собственными. Поскольку он узнает пахучие метки знакомых собак (а среди них есть не только друзья, но и враги), одно изучение метки способно вызвать у него агрессивное настроение. В таком состоянии собака пытается как можно точнее пометить место предыдущего «визитера». Дружные собаки не столь рьяно реагируют на «визитные карточки» друзей, будь то сука или кобель. Кобель же чаще всего свое «клеймо» оставляет в непосредственной близости от метки суки, а не точно на ней.

Как утверждают, собаки способны определять физические размеры кобеля по высоте (от земли), на которой оставлена метка. Но я не очень склонен этому верить. Разумеется, крупный кобель оставляет метку гораздо выше, чем маленький. Но с другой стороны, кобели при этом не очень точны, в результате порция мочи, предназначенная для мечения, например столба, нередко полностью проливается на землю. В возбужденном состоянии волк или собака ставят свою метку выше, чем в спокойном, и не исключено, что на это обстоятельство животное способно реагировать. Высота, на которой оставлена «визитка», незнакомой собаке ничего не говорит о настроении ее «автора». Сердитый кобелек не в состоянии даже дотянуться до метки, оставленной спокойным, уверенным в себе крупным псом. Однако теоретически можно представить, что опытная собака в состоянии по расположению «визитной карточки» составить кое-какое представление о настроении других. Но все же я в этом сомневаюсь. К тому же известно, что лучшим другом многих маленьких собак является как раз очень крупный пес. Поэтому местоположение и высота метки большого кобеля вряд ли испугают даже самого маленького его друга: индивидуальный запах метки гораздо важнее ее расположения.

Суки иногда изучают метки кобелей, но, как правило, не стремятся накрывать их своими, что для суки — с учетом ее способа мочеиспускания — неосуществимо. Вероятно, практически невозможно выяснить факторы, определяющие выбор места, где сука мочится. Ясно, однако, что она выбирает эти места гораздо тщательнее, чем кобель. Если позыв к мочеиспусканию не очень велик, сука какое-то время может походить взад-вперед, изучая местность и почву, прежде чем приступит к делу. Кобель же обычно находит место за несколько секунд, используя для этой цели любой возвышенный предмет, но в первую очередь такой, где уже чувствуются как его собственные запахи, так и запахи других кобелей, или рядом с меткой суки. Независимо от стадии своего полового цикла сука достаточно часто оставляет свою метку неподалеку от меток кобелей. Скорее всего это делается для того, чтобы кобель легче находил ее метку, но вместе с тем чтобы его запах не оказался затертым. К сожалению, на примере живших у меня сук я не смог вывести определенной закономерности, позволяющей узнать, как одна сука реагирует на метки другой.

В сильный мороз, дождь или же в тех случаях, когда сука сознает, что быстрое отправление естественной надобности ей выгодно, она не выбирает места, а мочится где придется. Некоторые суки приучаются мочиться по приказу. Я, например, без труда приучил своих такс мочиться прямо в водосточный желоб, ведущий с палубы судна наружу. Но ни одна из моих собак не научилась испражняться по приказу; правда, услышав призыв, они быстрее обычного находили для этого подходящее место. В целом же кобелей труднее приучить мочиться в определенном месте.

Суки тоже иногда покрывают метки своих соплеменниц собственными. При этом важным фактором является «общественное положение» собак. Так, например, такса-мать лишь изредка ставила метку поверх метки дочери, тогда как дочь (я уже об этом говорил) часто делала это точно в том же месте, где мать. Нетрудно понять, что в данном случае решающей была метка матери, а не другие запахи. Нечто подобное я замечал и у других сук. Особь, высоко стоящая на иерархической лестнице, обычно тщательно выбирает место для метки; суки, находящиеся в подчиненном положении, вынуждены ждать своей «очереди». Это правило действует только в тех случаях, когда собаки находятся вместе. Но, примериваясь к метке соплеменницы, сука не всегда очень аккуратна: бывает, что она и промахивается. Когда встречаются два кобеля, первым метит сильный и лишь затем к той же точке решается подойти слабый.

Находясь в гостях, пес может преподнести своему хозяину неприятный сюрприз — оставить «визитную карточку» где-нибудь в дверях, на ножке мебели или на ковре. Отличаются этим и кобели, и суки, но чаще кобели. Если в доме находится сука в состоянии течки, надо особенно следить за тем, чтобы «гость» не оставил метки (он делает это независимо от присутствия суки). Без особой на то нужды не следует идти с кобелем туда, где находится возбужденная сука: это чревато неприятностями. Собака в любом случае будет беспокоиться, а «визитные карточки» отнюдь не обрадуют хозяев. Случается, кобель оставляет метки и тогда, когда сука не находится в состоянии течки, а иногда и в доме, где вообще нет собаки. Сука тоже может оставлять метки в гостях, причем независимо от течки. Но в этот период или непосредственно перед ним риск намного выше.

Мечение у суки часто не зависит от присутствия в доме кобеля. Одни собаки весьма склонны к оставлению меток, другие — нет. Думается, что наказанием здесь не поможешь. Помнится, старшая из моих такс всюду, куда она приходила впервые, оставляла небольшую лужицу на коврике в передней (и нигде больше!). Даже тщательное наблюдение не могло помешать ей в этом. При повторном посещении дома она обследовала это место, как бы пытаясь узнать: «А не побывала ли здесь какая-нибудь другая собака после того, как я оставила метку?» Если же ее вели на поводке, то, выходя через дверь на лестницу, она на мгновение останавливалась и выливала на коврик несколько капель. Но повторно в том же доме она не «отмечалась»: достаточно было одной метки, чтобы распознать ее даже годы спустя, хотя коврик неоднократно стирали.