Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых

— Он меня узнал! — шептала Хелен. — Он меня узнал!

Сеп радостно закивал.

— А как же! Вы ведь его вызволили из беды. Он вас никогда не забудет. И мы тоже, верно, мать?

— Да уж само собой, миссис Хэрриот, — ответила его жена, намазывая маслом ломтик имбирной коврижки. — Вы же такое доброе дело для нас сделали! Обязательно к нам заглядывайте, как еще будете в наших краях.

— Спасибо, — ответил я. — Непременно. Мы часто бываем в Бротоне.

Я нагнулся, почесал Оскару шею и опять обернулся к миссис Гиббонс:

— Кстати, ведь уже десятый час. Где он пропадал весь вечер?

Она перестала намазывать коврижку и уставилась в одну точку:

— Погодите, дайте сообразить. Нынче же четверг, верно? Значит, йогой занимался, не иначе.

Вот и кончилась еще одна глава моей жизни, подумал я, захлопнув дверь купе и втискиваясь на сиденье между толстушкой в форме женской вспомогательной службы военно-воздушных сил и крепко спящим капралом.

Вероятно, я выглядел типичным демобилизованным солдатом. Голубую форму у меня забрали, выдав взамен «увольнительный костюм» — жуткое одеяние из бурой саржи в лиловую полоску, в котором я смахивал на старомодного гангстера. Зато мне оставили форменную рубашку с галстуком и блестящие сапоги — они теперь казались добрыми старыми друзьями.

Мои скудные пожитки, включая «Ветеринарный словарь» Блэка (я не расставался с ним все время моей летной карьеры), лежали на полке в фибровом чемоданчике того типа, который пользовался особой популярностью у низших чинов. У меня не было даже пальто, о чем я не замедлил вспомнить, потому что в вагоне скоро стало холодно, а путь до Дарроуби мне предстоял неблизкий.

Под конец я сменил поезд на автобус — тот же самый маленький, тряский, дребезжащий автобус, который несколько лет назад вез меня в неведомое будущее. И шофер был тот же самый. А потому, когда в голубой дали вновь начали подниматься холмы, время, разделявшее эти две поездки, словно исчезло: в свете раннего утра я видел знакомые фермы, каменные стенки, убегающие вверх по травянистым склонам, и деревья, клонящие ветви над рекой.

Часов в десять мы загромыхали по булыжнику рыночной площади и на лавке, в дальнем ее конце, я прочел вывеску: «Дарроубайское кооперативное общество». Солнце поднялось уже высоко и припекало ярусы черепичных крыш на зеленом фоне уходящих ввысь холмов. Я сошел, автобус отправился дальше, и я остался стоять рядом со своим чемоданчиком.

И снова все было как в тот раз: душистый воздух, тишина и площадь — совсем безлюдная, если не считать стариков, сидящих под башенкой с часами. Один из них оглянулся на меня.

— А, мистер Хэрриот! — сказал он невозмутимо, словно видел меня только вчера.

Передо мной от площади отходила улица Тренгейт и, загибаясь, исчезала за бакалеей на углу. Почти вся протяженность этой тихой улочки с церковью у ее конца была скрыта от моего взгляда, и я давно уже не ходил по ней. Но стоило мне закрыть глаза, как я увидел Скелдейл-Хаус и плющ, увивший его стены до маленьких окошек под самой крышей.

Там мне придется начать все сначала, там я узнаю, сколько я забыл и смогу ли снова лечить животных. Но пока еще я туда не пойду, пока еще не пойду…

С того дня, как я впервые приехал в Дарроуби в поисках работы, случилось очень многое, но тут мне вдруг пришло в голову, что между моими тогдашними обстоятельствами и теперешними почти нет разницы. Тогда все мое имущество исчерпывалось старым чемоданом и костюмом, который был на мне. Как, в сущности, и теперь. С одной только чудесной разницей: теперь у меня были Хелен и Джимми.

А потому все выглядело иначе. Пусть у меня нет ни денег, ни даже дома, который я мог бы назвать своим. Но меня ждут жена и сын, а там, где они, там и мой дом. И имеете с ними меня ждет Сэм. До фермы отца Хелен от города было не близко, но я поглядел на тупые носки сапог, выглядывающие из-под штанин. Пока я был солдатом, я научился не только летать, но также и ходить в строю, и несколько миль казались мне пустяком.

Я крепко ухватил ручку своего фибрового чемодана, свернул на ведущее из города шоссе и, печатая шаг — левой-правой, левой-правой, — пошел по дороге, которая вела домой.

Ряд хирургических операций, состоящих в расчленении плода и удалении его по частям через естественный родовой путь. — Здесь и далее примечания редактора.

У жвачных животных четырехкамерный желудок, состоящий из рубца, сетки, книжки и сычуга; пища сначала попадает в рубец, где под действием микрофлоры идут бродильные процессы; при нарушении бродильного процесса в рубце образуются газы и он резко вздувается, что может привести к гибели животного. В этих случаях прокалывают рубец стилетом, на который надета металлическая трубка (гильза). Стилет извлекается, и через гильзу отходят газы. Через нее же вводят противобродильные лекарства.

Лекарственная форма мягкой консистенции, которую вводят лошадям через рот специальным прибором — болюсодавателем.

Антисептические противовоспалительные свечи для профилактики эндометрита (воспаления слизистой оболочки матки).

Прибор для рассечения вены и кровопускания с целью лечения интоксикаций, ламинита, отека легких и других заболеваний животных.

Ревматическое воспаление копыт; чаще наблюдается у лошадей при чрезмерном скармливании им богатых белками кормов.

Прибор для исследования наружного слухового прохода у животных.

Порода крупного рогатого скота, выведенная в Англии.

Быстродействующее слабительное.

Деформация позвоночника (провисание спины) в результате нарушения фосфорно-кальциевого и витаминного обменов.

Инфекционная энтеротоксемия овец, вызываемая анаэробными микроорганизмами.

В отличие от лошадей коровы часто заглатывают попавшие в корм острые предметы: гвозди, проволоку; задержавшись в сетке (по латыни — ретикулум), инородные предметы прокалывают ее стенки, диафрагму, травмируют сердечную сорочку и мышцу, в результате возникает травматический перикардит и животное гибнет.

Раствор хлористого, кальция при послеродовом парезе вводится только внутривенно: подкожное введение вызывает воспалительную реакцию

Проверка коров на отсутствие у них туберкулеза.

Места соединений оболочек плода с материнским организмом, через которые осуществляется перенос питательных веществ и кислорода от матери к эмбриону.